Подписав капсулу, Баклавский рывком рычага отправил ее в путь. Потянулись долгие минуты. Выпили еще по одной. Потом зазвонил телефон.
— Побудьте пока в патрульной, — сказал Баклавский и снял трубку.
Крупные фигурные снежинки прилетали из сковавшей мир темноты и разбивались о стекло как птицы.
— Он стрелял в меня, шеф, — сказал Чанг. — Стрелял в своего. У нас так не принято.
— Почему ты не отвез его в Новый порт? — спросил Баклавский.
— Он вопит как свинья даже от пустячной боли. Мне удобнее разговаривать с ним без посторонних.
— Чанг, — голос сорвался, пришлось откашляться. — Ты старший патрульный Досмотровой службы. Ты не можешь…
— Не беспокойтесь, шеф, мне не приходится применять силу. Почти. Шакал очень разговорчив.
— Чанг, — Баклавский постарался, чтобы его голос звучал убедительно. — Нужно…
— Я обещал заботиться о вас как об отце. А шакал продал вас за карточный долг и обещание вашего кресла, — голос Чанга состоял из презрения и ярости. — Мы еще не закончили с ним беседу.
Баклавский промолчал.
— Билет в "Ла Гвардиа" Савиш получил еще вчера, — продолжил Чанг, — от бывшего моряка по имени Макс. Мелкая сошка. Ночует в Слободе — в "Амбре" сдаются комнаты всякому сброду. Про его девчонку шакалу ничего не известно. И что хуже всего, Савиш не знает, кто его купил. Обычный незнакомец — после покера в "Золотом Плавнике". Купил как шлюху. Уже давно, шеф. А два дня назад сообщил, что пора отрабатывать. И Савишу даже не стыдно. Он говорит, вам всё равно не помочь.
— Чанг, — сказал Баклавский, — привези его в порт и посади под замок. Не натвори глупостей, я прошу тебя.
— И еще, шеф… — Сиамец будто не слышал обращенных к нему слов. — Я очень беспокоюсь за брата. Если Май не вернется в порт, я перережу шакалу горло.
И повесил трубку.
Баклавский дрожащими руками открутил колпачок с капсулы "пневмы", которую, пока разговаривал с Чангом, едва не сложил пополам. Из картонного цилиндра на стол выпал обрывок шпагата. Сначала это была петля, затянутая хитрым узлом, а потом петлю разрезали, и получился "икс", две веревки, связанные крест-накрест.
Снова задребезжал телефон, и Баклавский сорвал трубку:
— Я приказываю тебе…
— Нормальные люди сейчас видят сны в объятиях красивых женщин, — Мейер был благодушен как сытый питон. — И только такие придурки как мы с тобой в четыре утра пытаются делать вид, что работают.
— Привет, сыщик, — Баклавский даже помотал головой, так неожиданен был звонок Мейера. — Уже пора выезжать на допрос?
