Когда Баклавский закончил, она долго молчала, не глядя на пленника.
— Браслет готов, — сообщила Стелла, почтительно замерев у Хильды за спиной.
— Не скрою, Баклавский, — сказала королева Плетельни, — вы заронили в мою душу зерно сомнения. Если рассказанное — правда, то мне жаль вас. Ваши враги изощренны и бесчестны. Охотясь за одной вашей жизнью, они пренебрегут сотнями других, что навсегда покроет позором ваше имя. А верный друг уже ударил в спину, трусливо, как шакал, подкравшийся к раненому волку.
Баклавский слушал старуху, затаив дыхание.
— Если же сказанное вами — ложь, то мне жаль вас вдвойне. Физические страдания, через которые вам суждено пройти, не описаны ни в одной книге — такому просто нет свидетельств. Стелла!
Молодая плетельщица обошла кровать, и обвила запястье Баклавского тонким веревочным браслетом. Когда она затянула узел, соединив плетеные концы, Баклавский закричал. Вернулась та самая боль, которую он постиг, пытаясь просунуть руку сквозь сеть. Тысячи игл вонзились в сердце, в легкие, в горло, и продернули через них шершавый шпагат.
Баклавский решил, что уже умер, но боль улеглась, утихла. Лишь под браслетом руку ломило и жгло.
— Я завязала мой подарок гарпунным узлом, — ощерив зубы, сказала Стелла. — Если захотите снять браслет, лучше просто выпустите себе кишки — это будет гораздо милосерднее. А на руку не обращайте внимания. Правда, завтра будет болеть уже по локоть, а послезавтра — по плечо. А потом вы умрете.
— Энни и Стелла были как сестры, — пояснила Хильда. — Простите ее, если браслет получился не очень удобным, она сейчас немного не в себе.
— Что вы хотите? — просипел Баклавский, пытаясь выкрутить руку из обжигающей веревки.
— Найдите моряка, — сказала Хильда. — Найдите моряка и приведите его к нам. Впереди три длинных дня, а у вас — прекрасный повод, чтобы не затягивать поиски. Помогите нам, Баклавский.
Странный посетитель ввалился в кофейню "Западные сласти", чаще именуемую по имени хозяина. То ли пьяный, то ли одурманенный кокаином офицер из "кротов" плохо держался на ногах. Черная шинель под правой рукой была разорвана, и даже перепачкана чем-то бурым. Обычно такие офицерики ищут, где бы дозаправиться, могут и драку учинить, и посуду побить, а западный фарфор нынче в цене! Круглощекая дочка Лукавого, взглянув на посетителя из-за медной кассовой машины, тут же нажала под прилавком кнопочку звонка.
Отец появился без промедления, но, увидев посетителя, не попытался вежливо выпроводить его, а, напротив, пошел навстречу, приветственно разводя руки:
