— Я скучал без твоих поцелуев…
Она просто закинула руки ему на шею, и оба поняли, что все это время абсолютно одинаково скучали друг без друга.
Теперь их поцелуй длился целую вечность, а после него Брюс почувствовал себя совсем другим человеком. Почти богом. Под стать богине, которую он сжимал в своих объятиях. Кейт молча и быстро раздевала его, и вскоре он стоял перед ней совершенно обнаженный. Его восставшая плоть касалась ее нежного живота, и Брюс из последних сил сдерживал свое возбуждение. Кейт тихо шепнула:
— Ложись. Помнишь ту ночь, когда тебе досталась вся работа, а мне все наслаждение? Я хочу вернуть долг.
Брюс лежал на спине, а Кейт склонилась над ним. Он уже изловчился было прихватить губами соблазнительный розовый бутон соска, щекотавшего его щеку, но в этот момент раздался глухой щелчок, и запястья Брюса оказались плотно охвачены бархатными наручниками. Кейт приковала его к постели в прямом смысле слова. Смешок вырвался из горла Брюса, он прищурился, упиваясь видом своей возлюбленной.
— Сдается мне, я немного ошибся. Это в тебе проснулся зверь, не во мне.
— Он проснулся в нас обоих. Именно поэтому нам так хорошо вдвоем. А сейчас расслабься и не мешай мне.
Она поцеловала его в губы и двинулась вниз. Сперва целовала шею, потом плечи, грудь, маленькие темные соски… И каждое прикосновение ее губ заставляло его корчиться от сладкой боли и блаженства.
Ее губы скользили по его мускулистому животу, опасно подбираясь к последнему рубежу…
Брюс застонал. Теперь блаженство смешивалось с самой настоящей болью. Возбуждение было немыслимым, непередаваемым, мало того, что он видел все, что она делает, он еще и догадывался, что последует дальше…
Нежные пальчики сомкнулись вокруг его плоти, и Брюс взвыл от восторга.
— Я хочу доставить тебе незабываемое наслаждение…
Ее губы коснулись одного бедра, затем другого… Затем Кейт прильнула жарким поцелуем к той части тела Брюса, за сохранность которой он серьезно опасался последнюю пару минут. Темная волна восторга затопила молодого человека. Его тело сотрясалось в пароксизмах страсти, он таял и умирал от удовольствия, одновременно страстно желая продолжения сладкой пытки.
Ее губы скользили вверх и вниз, становясь все смелее и откровеннее, и Брюс уже не сдерживал стонов и криков. Он хотел ее, как он хотел ее! Если бы не наручники, он бы уже притянул ее к себе, накрыл бы своим телом, слился бы с ней в горячем объятии, и это было бы прекрасно, ибо то, что они творили в постели, было прекрасно воистину!
