— Только не говори, что у тебя никогда не было такой фантазии…
Она улыбнулась, не открывая глаз.
— Это было, как в ванне…
— В каком смысле?
— Лучше, чем я могла себе представить.
Брюс лежал на диване в гостиной. Напротив него, в кресле, с ногами угнездилась Кейт. На ней была прозрачная и короткая рубашка, он был полностью обнажен.
Две свечи были принесены сюда, потому что голод заставил любовников нехотя покинуть ложе любви и спуститься вниз. Кейт приготовила горячие тосты с сыром и ветчиной. Из холодильника явилась бутылка вина, и пир начался.
За окнами царила ночь, тихая, темная, жаркая. Казалось, весь мир внезапно опустел, остались только они двое. Брюс задумчиво следил за прыгающими по стенам и потолку тенями, то и дело бросая взгляды на женщину, сидящую напротив.
Они стали так близки друг другу… Он не мог вспомнить, с кем еще был так близок.
И именно ее он должен будет обидеть. Ранить ее чувства. Бросить, другими словами.
Брюсу не хотелось об этом думать, но назойливые мысли угнездились в голове и не желали ее покидать.
То, что между ними происходит сейчас, прекрасно, но оно не может длиться вечность. В конце этой сказки он променяет свою принцессу с золотыми волосами на интересную работу и хорошую зарплату!
Не только. Карьера, вот что волнует любого мужчину. Зарплата — дело наживное, а вот добиться уважения в обществе, подняться по социальной лестнице…
— О чем ты думаешь, Брюс?
Он очнулся и нашел глазами обворожительную Кейт, загадочно улыбавшуюся из полутьмы. Она допила вино, не сводя с него этого потрясающего взгляда, и медленно переползла на диван. Брюс нервно сглотнул. Она не такая, его красавица, как все прочие женщины. Она смелая и честная, поэтому ей можно ответить так же честно.
— Я думал о том, кем я был и кем я должен стать.
Чтобы объяснить эту многозначительную фразу, ему придется разбить сердце Кейт Брэдшоу.
— Кем ты должен стать, я примерно представляю, а вот кем ты был, почти не знаю.
Брюс прислушался к себе. Хочется ли ему быть с ней откровенным? Да. Хочется.
— Я вырос на ферме в Индиане. Знаешь, как ее называют? Родина баскетбола и церковных хоров.
— Ты играл? Или пел?
— Нет и нет. Я был в семье чем-то вроде непримиримой оппозиции. Один как перст, и все шишки на мою голову. Старший брат, тот самый, с которым мы свалились с дерева, был капитаном сборной школы по баскетболу и запевалой в церковном хоре. Еще он был отличником, любимчиком всех учителей, гордостью школы и надеждой города, а то и штата. А я… я неплохо учился, но это все, что можно обо мне сказать. Понимаешь?
