И он закрыл глаза.
А я размахнулся. Я думал, что рука не сломается никогда. Я бил и бил.
И с третьего раза она сломалась, как спичка.
Я потом вымыл лом, вытер его.
- - - Иди спать - - - Теперь иди спать. - - - Витька не кричал. Он корчился на кафеле. Он все предусмотрел. И попал в госпиталь. Его долго проверяли потом.
Но он все твердил одно и то же: - - - Вышел в клозет - - - Там скользко - - -
Как скользко было тогда в нас самих. В нашей жизни. Мы были молоды. Слишком молоды и голодны для трагедий. Мы слишком хотели жить.
Даже когда резали друг другу вены. Ломали руки. Расковыривали чирьи. Выбивали друг другу челюсти. А когда мы сходили с ума, нам не верили.
Терзая тела свои, мы хотели жить. Жить. Жить. Ночами особенно сильно.
А потом наступало какое-то оцепенение.
Мы остались живы. Не все. Но кто остался, в тех вошло несколько жизней...
И потом, когда был уже берег Ледовитого океана и мы получили КрАЗы...
На горячих капотах, подложив масляные, стальные от грязи и масла бушлаты, мы застывали.
Как фигуры на носах кораблей. Мы смотрели в океан. Загорали. Солнце было белым, и тела наши в татуировках были белыми.
Эта тундра в цвету, как ковер, брошенный в океан.
Мы видели корабли далекие и медленные. В июле.
Мы мастурбировали, как перед смертью. Не стесняясь друг друга. Оскалившись в небо, распластавшись на капотах, мы замирали. Как фигуры на носах кораблей.
Наши руки бешено высекали огонь. Мы замирали и кончали в океан. Мы кричали тонко, как птицы.
Корабли проплывали.
Это было немного печально. Совсем немного. Особенно потом, когда мы, кончив, выплеснув сперму на капоты, сидели и курили молча.
Сперма высыхала на горячей зеленой краске.
Мы были так близки тогда. У моря Лаптевых, на бушлатах, воняющих соляркой, на капотах горячих.
Как близки мы были.
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
Сафа ходил задумчивый. Это был период его переписки с одной женщиной из Тамбова.
Сафа злился. Она считала его зэком.
Она писала, что не хочет переписываться с зэком. Что у нее сидит муж и брат мужа. Что она устала от того, что никого нет в доме, когда возвращаешься с работы. Вечером. "Грустно это... - писала женщина. - Идешь с автобуса, идешь. Долго. Старухи кивают. Шепчутся. В подъезде воняет..."
Сафа злился.
- - - Я виноват, что у нее в подъезде срут и пьют?! - - - Я виноват?! - - - Как будто это я там напился! - - - Да я в этом Тамбове и не был никогда! - - - Знаю только, что про них говорят "волк тамбовский" - - - И все - - -
