Мы отдавали сумку и сверток с котлетами. Потом отходили в угол. Оттуда мы смотрели, как он ест.
- - - Фриц - - - Ты у отца сигарет возьми - - - Эти уже кончаются - - - Две осталось - - -
Он ел быстро, стоя. Потом садился. Он жевал с закрытыми глазами.
Мы с Надькой старались не шуметь. Даже не шмыгали носами.
Я потел от волнения.
- - - Вот - - - Так - - - Теперь можно жить - - - Теперь я усну - - - Спасибо, Надь - - - И ты, толстый - - - Теперь я усну - - - У кого есть, принесите одеяло - - - Самое старое - - - Чтоб не хватились ваши - - - И сигарет, Фриц - - - Не забудь - - -
Мы кивали и уходили.
Два раза он пожал мне руку на прощание. Как равному.
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -
А потом к нему начали приходить женщины.
Однажды мы пришли раньше. Вся заплаканная, женщина пролетела мимо нас.
Нас обдало жаром ее слез, горячим телом.
Игорь сидел на своем топчане свесив голову. Он будто о чем-то глубоко задумался. Мы вошли тихо и остановились.
Он поднял голову, прислушиваясь. Мы стояли в тени, у самого входа в "темнушку". Игорь вдруг вскочил и схватил фонарик.
Мы все оказались в полной темноте.
- - - Кто здесь?! - - - сказал он. - - - Кто?! - - - Кто!!! - - - Выходи!
- - - Я тебя не боюсь!!!
Он зашевелился на топчане, но фонарик не включил.
Не знаю почему, но мы с Надькой промолчали.
Мы стояли, прислонившись к стене. Я слышал, как кто-то сходил в туалет и смыл воду. Потом все стихло.
Мы стояли едва дыша. Теперь мы уже не могли отозваться. Я и теперь не знаю, почему мы хранили молчание. Я слышал, как Надька тяжело дышит. Сердце мое стучало, как молот. По спине тек пот.
И тут до нас донесся тихий, как всплеск воды, звук.
Казалось, кто-то всхлипнул. Мы не поверили своим ушам. Игорь плакал.
Сначала тихо-тихо, потом он заскулил. А потом он уже рыдал. Он задыхался.
Мы слышали, как он что-то бормочет, но не смогли разобрать.
Он рыдал, приговаривая что-то. Будто жалуясь, он рыдал то громко, то тише.
Надька потянула меня за рукав.
- - - Пошли - - - чё слушать, - - - прошипела она мне на ухо, - - - пошли! - - -
В ее шепоте была злость.
Мы тихо, как можно тише, выбирая куда ступить, выбрались из "темнушки".
Наверху были уже сумерки.
Надька, поджав губы, схватила палку и принялась ею махать. С еще большей злостью, чем шептала. Пару раз она заехала мне по ноге.
Только потом, когда мы молча дошли до ее интерната и она молча залезла в окно и молча его закрыла, громко хлопнув, до меня дошло, в чем дело.
