.
Однако, несмотря на перечисленные недостатки, ВК Наркомвоена смог добиться определенных успехов в деле борьбы с иностранным и белогвардейским шпионажем. К примеру, его сотрудники весной 1918 года задержали в Кяхте двух японских шпионов, направлявшихся в Иркутск для установления связи с местной резидентурой. А уже в самом Иркутске 17 апреля 1918 года при попытке получить доступ к документам Сибирского военного комиссариата были задержаны японские граждане Минами, Танака и уже упоминавшийся консул Сугино[180].
Что же до поимки разведчиков сил внутренней контрреволюции, то на этом поприще успехи работников Военного контроля были не так велики. В частности, атмосфера недоверия к бывшим офицерам и военспецам, царившая в 1918 году во многих советских учреждениях, спровоцировала несколько серьезных ошибок и просчетов в работе Военконтроля. Самым известным из них было печально знаменитое дело адмирала А. М. Щастного, обвиненного в шпионаже и подготовке антисоветского мятежа. За эти преступления командующий Балтийским флотом был расстрелян, хотя серьезных доказательств его вины так и не было представлено. В итоге адмирал был реабилитирован в 1990-е годы[181].
* * *
В апреле 1918 года Президиум Всероссийской чрезвычайной комиссии принял решение «взять в ведение ВЧК работу по военной контрразведке»[182], а уже через месяц в структуре Отдела по борьбе с контрреволюцией был образован военно-контрольный орган под руководством эсера Я. Г. Блюмкина[183]. По словам А. А. Здановича, при утверждении на эту должность высшие руководители ВЧК даже не навели «справок о нравственных и деловых качествах» будущего контрразведчика.
Причина назначения представителя небольшевистской партии на столь ответственный пост заключалась в увлеченности Блюмкина идеей создания контршпионского ведомства, по словам М. И. Лациса, «Блюмкин обнаружил большое стремление к расширению отделения в центр Всероссийской контрразведки и не раз подавал в комиссию свои предложения». Впрочем, по его же словам, социал-революционера чекисты «недолюбливали»[184]. Не во всем доверяя молодому эсеру, высшие руководители комиссии старались держать того под жестким контролем. По собственному признанию контрразведчика, «вся моя работа в ВЧК по борьбе с немецким шпионажем, очевидно в силу своего значения проходила под непосредственным наблюдением председателя Комиссии т. Дзержинского и т. Лациса. О всех своих мероприятиях (как, например, внутренняя разведка в посольстве) я постоянно советовался с президиумом Комиссии»
