Мици вела себя со мной исключительно дружелюбно и сердечно. Благодаря моему к ней вниманию она просто расцвела. В те дни она напоминала какой-то экзотический цветок, который вернули с чужбины на далекую родину. Ее глаза лучились настоящей любовью, перед которой нелегко устоять, да я даже и не пытался. Мы были молоды, и перед нами открывалась вся жизнь. Было множество и других причин, оправдывавших наши развивающиеся отношения, однако сейчас мы не будем их касаться. Лишь проблема защиты волосатых в национальном масштабе оказалась камнем преткновения в наших счастливых и радостных отношениях.
Чем больше я углублялся в этот вопрос, чем больше понимал, что это подлинно всенародная проблема, приносящая к тому же неплохие доходы, тем больше моя возлюбленная отдалялась от меня. С непонятным упрямством она насмехалась над защитниками волосатого дела, но я удерживался от признания, что ее отторжение от этой темы растет не без моей любезной помощи.
Во мне зарождалось подозрение, что лысый Пулицер подстрекает ее в этом деле. Я с нетерпением ждал момента, когда смогу вырвать ее из когтей старого лысого черта.
После того случая с ее братом я сделал Мици выговор:
— Голубушка, ведь я же говорил тебе, что лучше, если твоего брата не будут видеть на улице. Ты хочешь, чтобы Мики попал в тюрьму?
Мици закрыла мне рот поцелуем и пообещала держать брата под домашним арестом. Еще она сказала, что Пулицер хочет ускорить судебный процесс против меня, чтобы покончить с этим делом. Старик, очевидно, почувствовал, что власти лысых приходит конец раз и навсегда.
Мы бродили по улицам и однажды в нашем парке наткнулись на большую толпу. Я знал по опыту, что женщины очень любопытны, поэтому мы поспешили посмотреть, что там происходит.
За складным деревянным столиком стоял парень, который с помощью широких жестов и портативного патефона объяснял собравшимся, что он обладает мировым патентом, благодаря которому с любой одежды можно мгновенно вывести чернильные пятна. Он пролил красные чернила на белую салфетку, вылил на пятно мировой патент, и пятно исчезло как не бывало.
— А теперь, дамы и господа, — строчил парень как из пулемета, — а теперь наступит событие, которого еще не бывало в истории человечества, событие, благодаря которому вас будут помнить потомки. Вот сейчас, господа, наступит эта незабываемая минута. Вот вы, господин, подойдите ко мне, с вашего позволения, протяните мне руку, пожалуйста, спасибо, и вот оно — чудо…
