— Вашего друга уволили месяц тому назад за злоупотребления и приписки, — заявляет он с холодной вежливостью, — и это проливает новый свет на все дело.
Он попросил меня немедленно оставить помещение.
Поверженный в прах, я поплелся к обитой двери, и тут меня посетило странное чувство, которого я раньше не испытывал. Я быстро обернулся, и тут до меня дошло, что этот отвратительный субъект был совершенно лысым…
Отвратительный… Это слово теперь не оставляло меня.
* * *
Разумеется, после этого я снова до глубины души раскаялся в том, что безрассудно вложил все свои деньги в руки вдовы Шик. Теперь они затеряются в газетной кассе. Ведь Пепи, после того, как его выбросили из газеты, вряд ли наберется смелости появиться в редакции. Возможно, что он и не знает о существовании этих пожертвований.
Два дня и две ночи я ломал голову и морщил лоб над судьбоносной проблемой: как мне заполучить обратно предмет моего вожделения? И вот — было это в четверг после обеда — сверкнула в моей голове спасительная идея.
Я быстренько открыл телефонную книгу и, найдя адрес редакции «Утреннего вестника», без промедления направился туда. В те дни в моем гардеробе еще оставался темно-серый костюм, который в обществе полагали элегантным. Я купил его в честь сделки по контрабанде зажигалок из Судана.
По-видимому, в нем я произвел впечатление даже на редакционную секретаршу.
— Я — Гершон Шик, достопочтеннейшая гос — представился я, соблюдая все правила хорошего тона, — моя жена несколько дней тому назад послала в редакцию чек, определенную сумму на имя редактора Шумкоти, для того бедняги, чт потерял работу при обстоятельствах, достой сожаления. Мы хотели бы получить деньги обратно, поскольку намереваемся лично отдать их эт многострадальному парню.
— Один момент, — секретарша исчезла за боль дверью и вскоре вернулась:
— К большому сожалению, у нас не принято возвращать пожертвования. Может, скажем этому парню, что деньги, внесенные вашей женой… гос Шик… то есть вашей вдовой…
Она вдруг умолкла. И у меня тоже зародилось подозрение относительно вдовства моей же Возможно, что дело это могло усложниться, н большая дверь распахнулась и раздался голо редактора газеты:
— Я припоминаю, что Шумкоти взял этот чек.
— Как это, — промямлил я, — ведь он уже у вас не работает…
— Доктор Шумкоти повышен в должности до старшего редактора, — ввела меня секретарша в курс дела, — вы что, не читаете «Утренний вестн
