В общем, русская формула этнического сосуществования носила гибкий и исторически вариабельный характер: на ранних этапах отечественной истории русские придерживались стратегии метисации, позже они предпочитали эндогамию. Русский modusvivendi имперского периода можно охарактеризовать как сожительство и сосуществование, но не смешение и слияние. Он был похож на современную доктрину американской этнической политики, известную под названием «салата»: этнические «кусочки» перемешаны, но не теряют свои качества.
Почему произошла смена стратегии? Можно предположить, что русские, переживавшие с начала XVI в. беспрецедентный демографический подъем, не испытывали более потребности в метисации как машине территориальной экспансии. Не проявляли склонности к ассимиляции в русскость и крупные этнические группы, с которыми русские столкнулась в период имперского строительства: татары и башкиры, народы Закавказья и Средней Азии, прибалты и поляки. А русские при всей их численности и силе не могли ассимилировать многочисленные народы, некоторые из которых были экономически и культурно развиты не менее русских, имели традицию собственной государственности и выраженную конфессиональную идентичность.
Так или иначе, русская терпимость и относительно мирный характер имперской экспансии были следствием силы и внутреннего превосходства русского народа. Сильному легче быть терпимым, чем слабому. В то же время русские избегали - полусознательно, полуинстинктивно – демонстрации своего превосходства. Живущим в стеклянном доме – континентальной империи - не следовало бросаться камнями в соседей. По возможности русские стремились к приязненным отношениям с ними и не отказывали им в возможности ассимилироваться.
Но сами не «обынородчивались». Хотя подобное, в том числе и переход русских в ислам, случалось, власть и общественное мнение относились к этому сугубо отрицательно. Стремление же к документальной фиксации таких случаев свидетельствует об их редкости: то, что носит повсеместный характер и воспринимается как само собой разумеющееся, вряд ли специально отмечалось бы современниками.
Таковы были массовые спонтанные народные практики. А как выглядела государственная политика империи? Ее абсолютными приоритетами были сохранение политической стабильности, территориальной целостности и поддержание статуса великой державы. Одним из ключевых элементов имперской стратегии стало включение иноэтничной верхушки в имперскую элиту, что создавало эффективную сеть управления и служило залогом стабильности покоренных народов.
