116 Славянофильство и западничество. Вып. 1. С. 67.
117 Цит. по: Славянофильство и западничество. Вып. 1. С. 34-35.
Одну — славянофильскую — можно условно назвать народническим национализмом. Разумеется, славянофилов нельзя в прямом смысле слова считать предшественниками последующих русских народников; последние относились к славянофильству как к ретроградной идеологии, воспринимая ее в лучшем случае со снисходительной насмешкой. «Тем не менее славянофильские идеи прямо или косвенно просачивались в народническую идеологию, сочетаясь с характерным для народничества "экономическим романтизмом" (Ленин) и анархическими мотивами, придавая своеобразную окраску народнической идеализации самоуправляющихся общин»118.
Второе направление — государственнический национализм. Хотя в последующем националистическом дискурсе эти два течения были неразрывно переплетены, их можно и нужно выделять для понимания его динамики и внутреннего напряжения. Ретроспективно хорошо заметно, что государственническое течение русского национализма всегда было влиятельнее и сильнее народнического. В первую очередь потому, что оно рассматривало себя союзником государства, которое этим с успехом пользовалось, в то время как народнический национализм воспринимался государством как потенциальная угроза.
Впрочем, даже государственнический национализм все равно оставался русским национализмом и, в конечном счете, также находился в потенциальной оппозиции имперской политии. Ведь государственнический национализм также требовал ее русификации или, как минимум, учета интересов и повышения статуса русского народа, что шло вразрез с устоями и политикой империи. «Погодин, при всей своей верноподданности, был склонен на первый план ставить соображения великодержавного национализма, в легитимизме (конституирующем элементе уваровской триады. — Т. С, В. С.) усматривал (не высказываясь слишком громко на эту тему) традиционный предрассудок, затрудняющий политику внешней экспансии... стремление "обрусить" как самодержавие, так и всю общественную жизнь (вот она, идея этнизации имперской политии! — Т.С., B.C.)... сближало Погодина со славянофилами, делало его их союзником в идеологической борьбе»119.
Итак, государственнические, великодержавные националисты все равно оставались националистами и в той мере, в какой они ими были, объективно, помимо своей воли оказывались в оппозиции к империи.
118 Славянофильство и западничество. Вып. 2. С. 86.
