По точной характеристике Сергея Сергеева, то была сознательная стратегия «формирования огромного человеческого массива, предназначенного для того, чтобы безропотно обслуживать романовский династически-имперский проект и его непосредственного исполнителя — дворянство, а также — быть его пушечным мясом... Вся крестьянская политика самодержавия решительно ясна и понятна — не допустить крестьянство (а, впрочем, и купечество, и духовенство тоже) на арену общественной жизни как самостоятельного субъекта. В социокультурном плане Петр произвел настоящую консервативную революцию»56. Достаточно указать, что если в допетровской Руси уровень грамотности был довольно высок, составляя даже среди крестьян 15%57, то в конце XVIII в. он уже не превышал 1%. Между тем как Австрийская империя в это время планировала введение всеобщего начального образования.
Хотя на исходе Старого порядка имперская власть порою принимала национально стилизованные (а ля рюс) формы, в любом случае существовавшая за счет русской этнической субстанции империя была чужда фундаментальным интересам русского народа. Главное, системообразующее противоречие империи составлял принципиальный конфликт между русским народом и имперским государством.
56 Сергеев Сергей. Нация и национализм в русской истории и русской мысли.
[Неопубл. рукопись.] [М., 2008].
57 Соболевский Л. И. Образованность Московской Руси. СПб., 1894. С.7-Ц.
В то же время мы предостерегаем от абсолютизации этой линии русской истории. Если бы ее содержание составляла только и исключительно вражда, то Россию уже давно бы разорвало в клочья. Русские не только враждовали с государством, но и сотрудничали с ним. Более того, они не могли не сотрудничать, ибо империя формировала обитую рамку русской жизни, обеспечивала относительную безопасность и сносные (по скромным отечественным меркам) условия сушествования народа. Каким бы безжалостным ни было государство в отношении собственного народа, оно являлось единственным институтом, способным мобилизовать народные усилия для сохранения национальной независимости и развития страны.
Диалектику русской истории составил не только конфликт между народом и государством и не только их сотрудничество — разные историографические школы почему-то склонны абсолютизировать одно из этих начал, — но именно неразрывное переплетение двух линий. Отношения русского народа и власти, государства можно определить как симбиотические, сочетавшие вражду, сотрудничество и взаимозависимость. Империя питалась соками русского народа, существуя и развиваясь эксплуатацией русской витальной силы; русские, даже ощущая (не всегда осознавая!) субстанциальную враждебность империи, вынуждены были взаимодействовать и сотрудничать с ней.
