Весенним днем, когда чирикали птички, я получил вызов на Морцинплатц.
Здание гестапо не отличалось большой выразительностью ни снаружи, ни внутри, и в этом отношении сильно уступало великолепному зданию бывшего парламента на Рингштрассе, где размещалась контрразведка. Здесь узкий, плохо освещенный коридор с дверьми по обеим сторонам. Маленький кабинет… И если б не два вооруженных охранника при входе, можно было бы подумать, что это обычное заурядное учреждение.
Немолодой чиновник в штатском, с усталым лицом, сразу приступил к делу:
— Нам известно, что вас посещают подозрительные иностранцы. Что вы можете сказать по этому поводу?
Вопрос лишь подтвердил мою догадку о доносе хозяйки, и я заранее обдумал, как себя вести.
— Могу сказать, что вас ввели в заблуждение, и даже назову, кто это сделал. — Я сразу перешел в атаку, чтобы захватить инициативу: — Это моя квартирная хозяйка! Я помешал ей заниматься жилищными махинациями, и она намеревалась выселить меня через суд. Но из этого ничего не вышло. Судью ввести в заблуждение ей не удалось, и тогда она решила избавиться от меня с вашей помощью. Вот подтверждение этому.
Я извлек из кармана копию решения суда и положил ее перед гестаповцем. Увидел по его лицу, что аргумент подействовал, и продолжал, как наметил заранее:
— Что же касается посещений, то действительно недавно приходил один, кажется, из русских эмигрантов. С ним мы случайно познакомились в трамвае, и я дал ему свой адрес, не придав этому значения.
— Но вам хотя бы известно, кто он, откуда и зачем приходил?
— Понятия не имею, Знаю только, что зовут его Николай и что он врач по профессии, — это был единственный экспромт. — Так он мне представился. Сам я его ни о чем не расспрашивал. Для общений с ним у меня просто не было времени. Ведь я работаю и одновременно учусь в Высшей технической школе. А сейчас у меня как раз экзаменационная сессия. Вот моя зачетная книжка (ее я нарочно захватил с собой — такая аккуратная, с хорошими оценками — радость нации!).
Было видно, что мне удалось убедить гестаповца. Но сейчас меня больше всего интересовала судьба связного— теперь я был почти уверен, что это был связной — и я решил выяснить, что им известно о нем.
Не успел я придумать, как бы это лучше сделать, как гестаповец снова обратился ко мне:
— Я вижу, вы прилежный студент, и все же у нас к вам просьба. В случае, если этот ваш Николай снова заглянет к вам, пожертвуйте своим временем и узнайте о нем побольше и немедленно сообщите нам.
