Каролина отодвинулась от него и выпрямилась. Тепло обнаженной кожи Алекса, исходивший от него аромат сигар и слабый запах бренди оказывали на нее странное действие. Рядом с ним Каролина теряла способность здраво мыслить. Теперь она стыдилась своих чувств, зная, к чему они ее привели. Воспоминание о том, что произошло между нею и Алексом, казалось теперь сном, но слабая боль в паху свидетельствовала о том, что все это было на самом деле. Каролина свернулась клубочком в конце дивана и, словно пытаясь защититься, натянула на себя одеяло. У Алекса было такое выражение лица, что девушке стало жаль его.
— Алекс, не смотрите на меня так, пожалуйста!
— Господи, Каро, я ничего не могу с собой поделать! Ведь ты первая девственница, которую я уложил в постель! А как я себя вел… У меня такое ощущение, будто я надругался над ребенком или совершил что-то, еще более отвратительное. Мне нет оправданий! Разрази меня гром, но с тех пор как впервые тебя увидел, — я веду себя как болван! Хотел бы я понять, почему ты пробуждаешь к жизни все мои худшие качества! — Алекс в сердцах стукнул кулаком по подлокотнику кресла. — Я знал десятки женщин и всегда гордился своей выдержкой. Поверь, Каро, я никогда не занимался любовью с девственницей, потому что такая связь слишком обязывает. Я… — Алекс вдруг замолчал и нахмурился. Казалось, он жалел о своей откровенности. Каролина подалась вперед, коснулась его плеча своей маленькой ручкой, но тут же отдернула ее, словно обожглась.
— Прошу вас, Алекс, не обвиняйте себя! Я виновата ничуть не меньше. Но поверьте, когда я говорила, что не понимала… — она вспыхнула, — я просто не знала, что может произойти. Вы хотите, чтобы я раскрыла карты? Ну, так вот: я именно такая, какой кажусь, ни лучше, ни хуже. Я не помню своего прошлого, но кое в чем уверена твердо: мне никогда не случалось пробовать бренди, и никто не обучал меня играм, о которых вы упоминали. А еще… — шепнула, потупившись, Каролина, — я совсем не знала, что происходит между мужчиной и женщиной.
Алекс, казавшийся очень несчастным, вдруг оживился. Его глаза весело блеснули, и он взглянул на Каролину с улыбкой, способной растопить даже самое холодное сердце.
— Вот что, Каро, может, ты и возненавидишь меня за это, но я все равно должен сказать. Не знаю, откуда ты взялась, но если из монастыря, то просто счастье, что ты оттуда сбежала. У тебя нет явно задатков монахини!
Щеки Каролины вспыхнули. Заметив это, Алекс рассмеялся, сверкнув ослепительно белыми зубами.
