— Лихо!
— Посейдон запретил.
— Почему?
— Говорит: ограничить мою власть тщишься. Не позволю, говорит.
Я вдруг почувствовала, что дальше меня не пускает нечто невидимое. Подняв руку, я нащупала тончайшие металлические нити.
— А это зачем?
Он не то ухмыльнулся, не то смутился.
— Это так, ерунда. Недоработано.
— На сеть похоже…
— Ерунда. Не обращай внимания.
— Я о чем тебя попросить хотела. Зеркало мира!
Он остановился, повернулся ко мне…
— Что, опять?
— Как гроза над Олимпом, так поиск смертных не работает. И восточней Евфрата, знаешь, все такое размытое.
— Ага… Если гроза, это молнии надо менять. Я почти уверен. А вот восточней Евфрата… Не знаю, поглядим.
— Поспеши.
Гефест заковылял, засомневался…
— Срочно, да? Срочно?
— Поскорей бы.
— Ну, хорошо, да. Хорошо…
— Не взорвутся без тебя твои Этна с Везувием.
Он покачал непропорционально большой головой:
— Это еще как сказать, как сказать…
Красные молнии соблазнительно и прекрасно разрезали черный корпус. Чернота была абсолютной, от нее трудно было оторваться. И очертания! Очертания завораживали!
— Полетели? — предложила я.
— Ты что? — прошептал Гефест. — Это же колесница супруга твоего!
— Думаешь, он рассердится?
Гефест выразительно посмотрел на свою хромую ногу.
Мы полетели на другой колеснице.
Грань зеркального куба исчезла, пропуская нас в центр.
Мы должны были увидеть множество отражений нас двоих — меня и моего изобретательного сына.
Но отразились я, он, Афина и Афродита.
— Чем заняты? — я постаралась, чтобы голос звучал властно.
— Я, например, слежу за устьем Эврота,[63] — холодно откликнулась первая.
— А я наблюдала редкий по красоте любовный акт, произошедший буквально только что на корабле троянского царевича Париса, — ласково улыбнулась вторая.
— Со следующей минуты вы обе будете мешать! — отчеканила я.
Гефест прохромал к Афродите, искательно заглянул ей в глаза и сказал:
— Я быстро, ладно, Венчик?
— Вряд ли быстро, — возразила я. — Сейчас нет грозы, и поиск смертных мы не проверим. Пока можешь взглянуть, как мутно виден восток.
Я обратилась к младшим богиням:
— Идите. Это может затянуться.
Но Афина даже не обратила внимания. Взгляд ее был целеустремлен.
— Вот! — сказала она.
— Что? — переспросила я машинально.
— Да вот же!
— Что именно?
Тогда Афродита улыбнулась и пояснила:
— Елена, жена Менелая, вышла на берег моря.
