в прекрасном Аментете…Египетская Книга Мертвых
— Тринадцать дверей ведут в усыпальницу. Они похожи, как мы с тобой. Не отличишь. И только одна настоящая.
— Одна из тринадцати? Или тринадцать фальшивых, а настоящая — четырнадцатая?
— Я не знаю.
— И что за фальшивыми дверями? Нагромождение камней? Пустота? Или ловушки?
— Он не сказал.
— Он не сказал… Сколько ты отдал за этот папирус?
— Какая разница! У нас достаточно серебра и золота.
— Да. Потому ты легко отдаешь их за ерунду.
— Ну и что? Ты жалеешь… это?
— Нет! Мне не жаль ни золота, ни серебра.
— Папирус не ерунда! Он проводник. Неужели тебе не интересно, Ба? Неужели ты всю жизнь хочешь спускаться в одно и то же, постоянно одно и то же место?
— Там нас постоянно ждут серебро и золото.
— Рано или поздно он умрет. Ведь отец недаром построил ему гробницу.
— Тогда мы станем ходить к нему мертвому.
— А ты не боишься Сетха,[16] брат?
— Мы с тобой не такие люди, брат, которые боятся Сетха. Мы с тобой не такие люди, брат, которые боятся.
— Ты всегда был смел. Почему же ты отказываешься попытать счастья в другом месте?
— Я не отказываюсь. Хоть это и безумие. Отец оставил для нас клад, мы способны пройти туда с повязками на глазах. Искать другой клад по лживым папирусам, покупая их за золото — безумие. Но я не отказываюсь попытать счастья. Вот только это — то, что ты держишь в руках, — это подделка. Четырнадцатая фальшивая дверь. Мы не вернемся, и спросить с продавца будет некому.
— Я купил эту карту у жреца.
— Я не верю жрецам. Из всего мира я верю лишь красивым женщинам, когда они называют цену.
— А я верю себе. И солнцу, когда оно встает над горизонтом. Я верю, что настанет миг и солнце зайдет.
— Ты мудрей меня, Аб.
— Нет. Мы одинаковы.
С юга на север течет река, не знающая сожалений. Есть только три вида времени: время разлива, время посева и время жатвы. Будущего и прошлого нет. Если вдуматься, нет и настоящего — река течет в вечности. Посреди вечности живут люди. На восток от реки одна вечность, на запад другая, окончательная. Берег еще живых и берег удалившихся на покой.
Некоторым это кажется очень скучным. Таких мало. Таких почти совсем нет — как будущего, прошлого и настоящего. А те, что редко-редко являются, похожи на чудо.
— Ты по-прежнему считаешь это сооружение гробницей?
— Так говорил отец.
— Ты забыл. Отец говорил: и сложит туда он все свое лучшее. Отец говорил: комната та для жизни после смерти.
— Что же я забыл? Для жизни после смерти.
