Она не хотела замуж, она мечтала о ненасытной страсти, которая закончилась бы так громоподобно, чтобы долго еще вспоминали и завидовали.
Эротические грезы принялись вытеснять прочие сюжеты где-то в одиннадцать-двенадцать. Рано? Ну, как кому. То есть она и раньше все знала в точности, куда там Лаодике, но не интересовалась, зато теперь развернулись такие картины, так безумно оказалось можно использовать это самое различие!..
Пересказывать их в подробностях нельзя было никому. С течением хроноса она стала очень тщательна в воображаемых подробностях.
И ведь ни один юноша до сих пор не признался ей в любви!
Пролетело два года, Кассандре исполнилось четырнадцать. И ни один юноша… По-прежнему, даже в четырнадцать! А Лаодика уже вовсю хихикала с Геликаоном. Геликаон, конечно, не дотягивал до тех, что снились Кассандре, но все-таки… Будь здесь Гектор, он бы ее понял. Гектор добрый, он бы пожалел. Может быть… Но отец отослал Гектора в Айгюптос. Взгляд привычно затуманился: Кассандра задумалась об Айгюптосе…
Однажды она подстерегла Деифоба и рассказала ему о критском царе Миносе, о Лабиринте, о путешествии Тезея. Нет, неправда, не так. Минос и без нее был фигурой известной, Лабиринтом назывался его дворец, а путешествие Тезея служило главной новостью, когда Кассандра лишь зачиналась.
Она рассказала Деифобу о Пасифае и Минотавре. О противоестественной связи дочери царя с быком. О вожделении, переходящем в болезнь. Как она хотела, боги, как же она хотела! Увлекаясь рассказом, Кассандра под конец почти не выбирала слов — сбиваясь от волнения, выкладывала все как видела.
— Какая гадость! — не выдержал наконец Деифоб. — Кто тебе это наплел?
— Да… никто.
— Я его убью! Кто, говори?
Вечером пришлось стоять перед отцом.
— Минос — уважаемый человек! Твой дед, Лаомедонт, его знал. Крит — огромный остров. А Тезей — бандит, такой же, как… как…
Опять Приаму не давалось сравнение.
— И разве у него есть дочь — Пасифая? Или была когда-то?
— Я думаю, ее скрывают, — предположила Кассандра.
— Да с чего, с чего ты взяла?! — задохнулся от возмущения отец.
Гекуба лишь сокрушенно качала головой.
После того случая даже ее невинные истории не хотели слушать. Ни братья, ни сестры.
Однажды на берегу моря Кассандра встретила Геликаона, жениха Лаодики. Совершенно случайно, надо сказать, встретила. И шли они, совершенно случайно, в одну и ту же сторону. И заговорил Геликаон первым.
— Кассандра, ты вечно какая-то грустная.
