Три стороны моря | страница 2
Я, Тиндарей, басилевс[2] Спарты, клянусь сделать все для счастья моих детей. Я верю, что мои девочки, Елена и Клитемнестра, принесут мир и уют озлобившимся данайцам. Я обещаю, кто бы ни были их мужья, они найдут в моих девочках радость и покой. Я верю, небесная красота Елены способна остановить рознь.
Я, Лаэрт,[3] клянусь сделать все, чтобы моему сыну не пришлось быть изгнанником. Я обещаю, что мой сын не покинет Итаку дольше, чем на месяц, потому что ему ничто не будет угрожать дома.
Я, Тиресий,[4] слепой прорицатель, клянусь запечатлеть словом и сохранить в памяти то великое, что грядет. Боги обещали мне срок жизни в семь раз длиннее обычного, и я постараюсь дождаться. Я не спущусь в Аид раньше…
Я, Эрида,[5] богиня раздора, клянусь отомстить! За все, за то, что я есть! Они не позвали меня на свадьбу бессмертной и смертного, они решили попробовать обойтись без вражды. Но как боги и люди могут понять друг друга без сеющей раздор? Клянусь, они познают у меня добро и зло!
Где яблоко? Яблоко на сцену. Красота погубит их мир.
Итак, все готово.
О деда Кадма юные потомки! Зачем сидите здесь у алтарей…[6]
Нет, не годится.
Здесь блещут Нила девственные волны…[7]
Опять не то.
Гнев, богиня, воспой Ахиллеса, Пелеева сына…[8]
Рано.
Муза, скажи мне о том многоопытном муже, который…[9]
Тем более.
Битвы и мужа пою, кто в Италию первым из Трои…[10]
Совсем, совсем не годится.
Я, Кассандра, дочь Приама, клянусь всегда говорить правду.
Я, Гектор, сын Приама, клянусь стоять до конца.
Вот так!
Здравствуйте, те, которые были лучше нас. Мы вглядываемся, вслушиваемся, внимаем.
Кажется, Парис что-то нашел.
Египет не спал.
Черная Земля, Та-Кемт, Великий Дом Фараонов — и все с большой буквы.
Был редкий период, когда он даже не дремал, как обычно. И ведь больше десятка веков уже тогда смотрели с этих пирамид.
Человек-олицетворение сидел там, где его никто не мог видеть, в глубине дворца, вдали от резкого недвусмысленного солнца. Почти и не человек даже. С ним наедине мерцал отраженным светом повелителя единственный приближенный.
— Вот что, — сказал Рамзес, по порядку Второй, но по смыслу-то, по значению только Первый.[11] — Вот что: эти, укравшие наших богов, они что думают делать?
— О Великий Дом! Не ведают и пороги Нила, что думают прирожденные рабы…
— Пороги Нила не ведают. Те, о ком я спрашиваю, живут у другого края неба. Зато жрец обязан знать все.
— О властитель! Ты бог, а мы лишь ищущие знания.
— Если бы я был бог, жизнь-здоровье-сила, здесь бы ловили священных себеков