— Я много читал, — продолжил Крэйг. — Интерес к астрономии помог мне выучиться штурманскому делу, когда я служил во флоте. А когда отслужил, решил: чем возвращаться в трущобы, останусь на море.
Они продолжали беседовать негромко и откровенно до самой ночи. Над ними все время кружили чайки.
— Красивые, правда? — спросил Крэйг. Хоффманстааль взглянул вверх, его светлые глаза сузились.
— Стервятники. Пожиратели отбросов. Посмотрите на эти злые глаза, на эти клювы… Брр!
Крэйг пожал плечами.
— Давайте лучше поедим. И между прочим, вам бы следовало заняться своим порезом…
Хоффманстааль покачал массивной головой.
— Если вы проголодались, ешьте. Я пока не хочу.
Он осторожно слизнул сползавшую по его щеке капельку крови.
Они считали дни по зарубкам на планшире. Две зарубки спустя Крэйг впервые заметил неладное.
Они уговорились о распределении продуктов. Впрочем, о пайках речи не было — для двоих еды было с избытком.
Но Крэйг ни разу не видел, чтобы Хоффманстааль ел.
Хоффманстааль, рассуждал Крэйг, человек большой, рослый. Его аппетит, несомненно, должен соответствовать размерам могучего тела.
— Предпочитаю есть ночью, — отвечал тот, когда Крэйг спросил его об этом.
Крэйг не обратил на странный ответ особого внимания. Возможно, решил он, этот здоровяк страдает расстройством пищеварения или чем-то в этом роде или же принадлежит к тем несчастным, которые по причинам чисто психологического порядка не могут есть на глазах у других. Это последнее предположение, правда, было не особенно правдоподобным, принимая во внимание открытый характер Хоффманстааля и настоящие обстоятельства. Но, в конце концов, какое его дело? Пусть ест, стоя на голове, если хочет!
На следующее утро, когда Крэйг открыл рундук, чтобы взять свою порцию, он увидел, что запас провизии не уменьшился.
И на другой день — то же самое.
Еще одна зарубка. Уже пять дней. Крэйга беспокоила одна странность: он питался хорошо, но все глубже погружался в странную апатию, словно бы терял силы от голода.
Поскольку еды было больше, чем достаточно, он старался есть больше, чем ему хотелось. Это не помогло.
Хоффманстааль же встречал каждое утро бодрым и в хорошем настроении.
У обоих уже отросли порядочные бороды. Крэйг свою ругал — из-за нее у него зудела шея. Хоффманстааль свою бороду холил, расчесывал пятерней и даже пытался завить усы при помощи большого и указательного пальцев.
Крэйг лежал на полу шлюпки и наблюдал за этим полезным занятием.
