— Ты под кайфом, что ли? — поинтересовался Баркли и посмотрел на Подольского. Тот пожал плечами.
— Сколько вам говорить, придуркам, что я этого кайфа уже два с половиной года в глаза не видел!
— Ладно, — махнул рукой Баркли. — Пойдем, мы тебе эту хохму живьем покажем!
— Живьем? Ты сказал — живьем? — переспросил Подольский, и они с Баркли расхохотались, но Брикс остался невозмутим. Он проследовал за обоими капралами в казарму, дошел до двери Джека Стентона и вежливо постучал.
— Входите, открыто! — крикнул хозяин.
Брикс вошел и сразу увидел курицу, о которой говорили Баркли и Подольский. Она стояла на деревянной дощечке и держалась на основании из медной проволоки — Брикс это сразу приметил. Он подошел ближе и с минуту глядел на шитую белыми нитками птицу.
— Стежки ровные… — сказал он, осторожно дотрагиваясь до ниток. — Ты где-нибудь учился этому?
— Нет, док, само получилось, — пожал плечами Джек и покосился на заглядывавших из коридора капралов.
— Тебе в медицину надо, Джек, там ты добьешься больших успехов.
— Спасибо, док, — ответил Джек, с недоумением глядя на выходящего из комнаты военфельдшера.
Уже оказавшись в коридоре, Брикс признался капралам, что птица действительно занятная и сшита на совесть.
— Очень ровные швы, даже удивительно, — сказал он и направился к выходу из казармы, но у самой двери остановился и, повернувшись к озадаченным Баркли и Подольскому, спросил:
— А в чем хохма-то была? Я что-то не понял…
Лейтенант Чаусер прошелся по пуговицам вторым слоем геля, затем вытащил их из планки и, расправив парадный мундир на вешалке, отошел на пару шагов, чтобы полюбоваться своей работой.
Пуговицы сияли голубоватой платиной, создавая тот самый эффект, над которым он работал уже целую неделю. Теперь, вне всякого сомнения, он превзойдет капитана Бураева, с которым состязался в этом необъявленном соревновании.
Заглавная буква «А» в слове «Аркон» давала даже какой-то желтоватый отблеск, и оттого казалось, что внутри каждой пуговицы горит еще по маленькому фонарику. Удивительный эффект. Просто неподражаемый.
Неожиданно, как всегда без стука, в кабинет Чаусера ворвался майор Штурмвуд.
— Что за херня, Чаусер? Опять пуговицы шлифуешь, а операцию планировать кто за тебя будет? Папа Карло?
Лейтенант подбежал к шкафу, сдернул парадный мундир и мигом надел на себя, став источником этих желтоватых фонариков с буквой «А».
— Сэр, операция практически спланирована, осталось только переложить все на бумагу и представить вам на утверждение! — выпалил Чаусер, торопливо застегиваясь.
