Леди Брэмптон, которой не сравнялось и двадцати шести лет, оказалась на редкость предприимчивой ученицей прародительницы Евы, и, как нисколько не сомневался маркиз, эта расторопная особа уже благоустраивала свой личный эдемский уголок специально для того, чтобы остаток дней держать там на привязи его, маркиза Олдриджа.
Леди Брэмптон вышла замуж еще семнадцати лет, однако ее благоверный стал стремительно дряхлеть и чуть ли не впал в детство, предоставив своей супруге в одиночку штурмовать Лондон.
Надин была прекрасна! Она была хорошего воспитания! А уж как эта женщина была богата!
Более того, за хрупким обликом, столь свойственным полупрозрачным чашечкам из дрезденского фарфора – кажется, только дотронься пальцем – и на столе останется кучка мельчайших осколков, – скрывался неукротимый нрав, позволявший ненасытной провинциалке безжалостно пожирать все новых и новых поклонников, которые успевали ей наскучить задолго до того, как мысль о разрыве осеняла их неповоротливые столичные мозги.
Так продолжалось до ее встречи с маркизом Олдриджем. Но тут словно грянул гром. И то, чему, в понимании леди Брэмптон, надлежало быть мимолетной интерлюдией, имевшей единственную цель – польстить очередной победой ее провинциальному тщеславию приобрело суть и масштабы роковой страсти, навеки пленившей ее истерзанное любовной мукой сердце.
Маркизу при встрече с этой энергичной особой показалось, что он ненароком свалился в омут и теперь его засасывает на дно неодолимая сила.
Притязания Надин Брэмптон довели этого закаленного дамского любимца, прославившегося на весь свет своим эгоизмом и откровенным равнодушием к ухищрениям красавиц, до того, что и сам он чуть ли не увлекся очаровательной леди, да, слава богу, вовремя опомнившись, пошел на попятную.
Если принц чувствовал, что леди Джерси околдовала его своими многочисленными уловками, то и маркиз, который прежде без труда выпутывался из любых самых продуманных любовных хитросплетений, на этот раз даже несколько растерялся, сбитый с толку неженским напором в сочетании с чисто дамским коварством не в меру целеустремленной леди, поведение которой становилось все более приметным и вызывающим.
Леди Брэмптон настойчиво преследовала его, засыпала записками, презентами и приглашениями.
Она являлась в его резиденцию на Беркли-сквер в самые неурочные часы, нимало не смущаясь уроном, который наносила своей и без того уже немало подмоченной репутации.
