Она встречалась с кучи, снимала их нищету, как и бедность хазарейцев в Бамиане. Однако она не могла представить, насколько он был нищ. Она не подозревала о том, как живет женщина в кругу семьи, как подавляется ее жизнь в деревне. Ему же было хорошо об этом известно. Если он женится на ней, она должна будет подчиниться правилам племени. Это было немыслимо.
Существовало еще одно препятствие, о котором он ей ничего не сказал. Его окружали враги — по линии кровной мести и политические, которые преследовали его в течение многих лет; может быть, даже наблюдали за ним в этот самый момент. У него всегда было предчувствие, что он умрет молодым… Какое же будущее он может дать этой сильной и свободолюбивой женщине?
По сути, она была, как те синицы, которые жили в вольере у него в парке. Он часто ходил смотреть на них, и не было ничего приятнее, чем слышать их щебетанье или видеть их спящими в рядок на одной ветке. Зимой он переносил их в теплое место, а летом — в прохладное. Они были ухоженны, любимы, но при этом не были счастливы. Ничего странного, ведь они жили в клетке. Брижитт повторит их судьбу. Если он женится на ней, однажды ему придется покинуть ее навсегда. Его сердце сжалось.
Он никогда не уедет отсюда. Он рос здесь, идя по стопам отца, следуя за ним по стране моман-дов — пешком, верхом на муле или в машине. Он спал под открытым небом, шел часами под раскаленным солнцем, делил глоток воды с другими путниками. Он любил эту землю всей душой. И даже если иногда его тянуло за горы, к неведомым морям, океанам, городам, он всегда возвращался к этому пейзажу, потому что все, что делало его счастливым, находилось в этих пределах. Ничто в мире не могло сравниться с величием этой долины камней, плоской, словно ладонь, напрочь лишенной деревьев и кустарников, но каждой весной покрывающейся ковром из диких цветов буквально за несколько часов. Никакое другое небо не пленит своим звездным небосводом так, как это бывает момандскими ночами. Ни один город не обладает такой чистой красотой, как поселения торчи. А чего стоят вырытые в земле улочки племен кабри? И какой другой ветер принесет ему острый приятный запах эвкалипта, смешанный с пылью? Он знал. Знал наверняка: больше нигде он не сможет наблюдать за движением солнца — от восхода до заката. Вот что говорил он себе, усмиряя мечты о бегстве, которые все еще посещали его иногда.
Ночью, когда наконец разошлись последние посетители, он уединился в своей комнатке и открыл большую тетрадь, которую она подарила ему, чтобы он мог записывать свои мысли. С чего начать? Сидя на матрасе под светом неоновой лампы, он писал правду. Он не хотел, чтобы их свадьба повредила этой женщине.
