Я бросила беглый взгляд на вертолет, прежде чем забраться в него. Развалина, повсюду заплаты. Настоящий летающий гроб. Огромная желтая цистерна, наполненная горючим, занимала четверть кабины. Один сильный толчок, и машина превратится в бомбу. Впрочем, меня предупреждали: подобные развалюхи с людьми на борту уже разбивались в горах. На все воля Аллаха!
Двумя днями раньше я была в Душанбе, в Таджикистане, где правительство Северного Альянса под руководством Масуда выдавало визы и разрешения журналистам проникнуть в Панджшир — единственную афганскую провинцию, свободную от талибов. Тогда в первый раз в жизни я летела вертолетом. Машина русского производства доставила меня в Роджа-Бауддин, последний форпост генерала Масуда на самом севере Афганистана. В настоящий момент я направлялась для встречи с ним южнее — в Сангану.
Старый Ми-8, раскачиваясь, оторвался от земли. На какое-то мгновение замер, затем клюнул носом и поднялся в воздух, наполняя его ревом винтов. Сидя рядом с пилотом, я видела, как отдалялось и уменьшалось все то, что так впечатлило меня двумя днями раньше по приезде в Роджа-Бауддин. Военные, сновавшие вокруг вертолетной взлетной полосы, саманные дома-крепости, похожие на замки из песка на каменистом морском берегу, развевающиеся шатры палаточных деревень, где скапливались тысячи беженцев, покинувших осажденный Кабул. Все это постепенно исчезло, растворяясь в желтых и коричневых оттенках камней. И мы проникли в скалистые ущелья Панджшира.
Мы пролетали над настоящими сокровищами земли. Прямо под нами текла бурная горная река. Вдоль ее берегов можно было различить ивы и кусты ежевики, иногда узенькие пляжи из гальки. Потом скалы расступились, открыв величественную картину высоких панджширских вершин — гордых, недосягаемых, достигающих высоты в 6 тысяч метров. Теперь мы пролетали над небольшими живописными горами. Схватив камеру, я снимала свои первые афганские кадры.
Я была зачарована. Через крупный план видоискателя я смотрела на склоны гор, покрытые до середины посадками овощных культур. Казалось, чья-то деликатная, чуть дрожащая рука провела границы между участками, где росли овощи. Крестьяне работали, сидя на корточках.
Внезапно всплыли во всем своем величии позабытые картинки. Я была потрясена. Размеренные движения крестьян, ручей, текущий в долине, и яркий солнечный свет над всем этим воскресили в памяти однажды увиденные знаки моей судьбы.
Как по волшебству, исчезли все плохие воспоминания, серость дней в Нанси, мои сомнения и ошибки. Я приехала туда, где что-то меня ждало. Мне было наплевать на залатанный вертолет, в котором я летела. Страх возможного падения был начисто забыт. Никаких дурных предчувствий, лишь огромное возбуждение, которое стирало все пережитое мной до этих пор.
