- Послушайте, синьорина Лючия, я же не спрашиваю вас, почему ваш постоянный спутник, ваша тень, этот синьор Датто, если не ошибаюсь, не сводит с вас глаз, - раздраженно сказал Александр.
Лючия нагнула голову, посмотрела на него исподлобья.
- Энрико? Да потому, что Энрико любит меня, - сказала она просто. - А вы... вы... тоже любите синьору Якоби?
Александр краем глаза увидел Льва, который стоял на ступеньках и внимательно изучал бутон глицинии. Слышал ли он?
- Что за глупости вы выдумываете, Лючия! Синьора Якоби - жена известного русского художника.
Шелковистые щеки зарозовели сильнее.
- Правда? А я-то, глупая, думала... Когда она и синьора Сперанца пришли к нам и привели с собой вас и синьора Леоне, я думала сперва, что вы - муж и жена... Вот глупая я!
И с серебристым смехом Лючия бросилась бежать куда-то вниз, в гущу сада.
Александр подошел к Мечникову.
- Смешная девочка! - сказал он ненатуральным голосом.
- Советую вам получше присмотреться к этой девочке, - повернулся к нему Лев. - Не такая уж она смешная. И характер очень своеобычный. Эта девочка еще покажет себя, готов об заклад биться. - Он вытащил из кармана брегет. - Что-то долго нет профессора. Да и дамы наши обещались приехать, а их тоже нет как нет.
- Они отправились навестить Пелуццо, - сказал с важностью посвященного Александр. - Он все еще не может оправиться после тюрьмы. Пролежал в горячке на ферме под Римом, стал было поправляться, а когда его переправили сюда, опять ему хуже сделалось. Александра Николаевна сама его выхаживает, - прибавил он с явной завистью.
- Ага, наконец-то вы покончили с конспирацией! - усмехнулся Мечников. - Все последнее время в Риме я вас почти не видел. Пропадали по целым дням у Якоби, у вас завелись какие-то общие с Александрой Николаевной дела. Правда, я подозревал нечто, но спрашивать не хотел. "Сам, думаю, расскажет, когда придет время".
- Это же не наши с Александрой Николаевной дела, а общественные, вспыхнул Александр. - Вы сами понимаете, Лев, в Риме я не имел права посвящать вас в это. Я очень мучился, поверьте, мне все казалось, что я плохой друг. А здесь все проще, и я тотчас рассказал, ничего, ничего не утаил от вас.
- Гм!.. Ничего? - Лев с улыбкой взглянул на товарища. - Что ж, довольна теперь ваша душа, дружище? Ведь вы все жаждали подвигов, героики. Ну что ж, увезли из-под носа папской жандармерии важного государственного преступника, а заодно и бедного столяра, приговоренного к казни. Это ли не подвиг? И притом - добрейшее дело! Что ж, удовлетворены вы теперь?
