- Ага, Лукашка, значит, - засмеялся Александр. - Ты из этого села, Лукашка?
- Si, signor.
- Где твои родители?
- Мать умерла, а отец пасет скот, как и я, синьор.
Пока Александр разговаривал с пастушонком и с некоторым усилием разбирался в его римском диалекте, Лев Мечников успел уже набросать его портрет почти в натуральную величину, с мордочкой ягненка, выглядывающего из-под руки мальчика. Фоном пастушонку служили голубые тающие горы. Весь рисунок был так легок, так естественно передавал живую прелесть оригинала, что Александр невольно ахнул.
- Какие удивительные успехи вы сделали, Лев!
Мечников покраснел от удовольствия.
- Так, значит, не худо нарисовано? - Он прищурился, рассматривая набросок сквозь кулак. - Вот тебе, бамбино мио, даже не одна лира, а две, - поманил он мальчугана. - Позировал ты на славу.
Лукашка солидно взял деньги, прикусил одну монетку блестящими белыми зубами, но не торопился уходить. Внимательно и серьезно он рассматривал свое изображение.
- Ну как? Нравится? - не выдержал Мечников.
Мальчик кивнул, не отводя глаз от портрета:
- Очень красиво, синьор. Только это не я.
- Не ты? Как - не ты? Что же, ты не узнаешь самого себя?
Пастушонок упрямо стоял на своем.
- Не я, синьор. Я Лука Скабиони, простой парень из Романьи, а у вас на картине показан сам святой Джованни, как он сидит в нашей церкви. Весной мы носим ему цветы, чтобы наши овцы ягнились.
Лев захохотал так, что чуть не опрокинул этюдник.
- Нет, вы только послушайте этого мошенника, Александр! - закричал он, хохоча. - И ведь он правду говорит, сущую правду! Мне так и не удалось вырваться из здешних традиций - святой Джованни меня взял-таки в плен!
Миг - он схватил нож и крест-накрест перерезал холст.
Лука вскрикнул, да и Александр не мог удержаться от восклицания, хотя за время путешествия он успел уже привыкнуть к неожиданным поступкам Мечникова.
- Зачем, зачем вы уничтожили такую прелестную работу? - закричал он с упреком.
Лев беспечно махнул рукой.
- Э, к черту эту сладкую мазню! Напишу что-нибудь получше, что-нибудь стоящее... - Он погладил мальчика по плечу. - Лука Скабиони, я нарисую твой настоящий портрет. Будешь мне позировать еще?
- А кто же будет пасти овец, синьор? - солидно спросил пастушок.
- А мы вот кого заставим. - Лев шутливо ткнул кистью в Александра. Мой товарищ, Лука, клялся мне еще в России, что не боится никакой работы и готов взяться за любую.
Александр покраснел. Ему почудился в шутке Льва скрытый упрек. Но где же было ему приложить свои силы? До сих пор они путешествовали, осматривали вместе памятники архитектуры, и Лев как будто вовсе охладел к своему проекту коммуны. Между тем Лука серьезно оглядывал Есипова.
