К оружию! Кто не возьмется за него, тот либо изменник, либо трус! Пусть никому не служит извинением недостаток оружия: в руках храбрых всякое оружие хорошо. Городские власти позаботятся об участи стариков, женщин и детей. Итак, к оружию! Пусть Сицилия снова покажет миру, как доблестный народ освобождается от своих тиранов!
Д ж у з е п п е Г а р и б а л ь д и".
Марсала - красивый маленький городок, кокетливо присевший на одном из золотистых пляжей, которые тянутся от Трапани до Джидженти. Укрепленный в старину, как почти все сицилийские города, он сохранил стены и башни со времен средневековья. Здесь делали знаменитые вина Марсалы, и на набережной высились торговые дома английских фирм, которые вывозили это вино за границу.
Еще до высадки гарибальдийцев местные власти сообщили по телеграфу в Трапани, где находился большой бурбонский гарнизон, что приближаются неизвестные корабли. Потом они передали, что корабли вошли в порт и что с этих кораблей начали высаживаться неизвестные люди. Гарибальди, видимо, подозревал, что власти будут телеграфировать. Едва ступив на сушу, он приказал, чтоб послали людей занять контору телеграфа.
Сиртори вызвал Мечникова и Есипова как наиболее просвещенных и владеющих несколькими иностранными языками. С ними попросились идти Пучеглаз и, разумеется, неизменный Лука. Все четверо быстро направились вверх по горной улочке к маленькому домику телеграфной конторы, который им указал прохожий марсалец. Лукашка вприпрыжку бежал за офицерами, задевая своей длинной саблей все камни и тумбы на улице. Он был в упоении: впервые в жизни он участвовал в настоящей военной операции (Александр успел объяснить ему, что занятие телеграфа - важное дело на войне).
В белом низком домике все было брошено на волю судьбы. Бурбонские телеграфисты, видимо, сбежали и впопыхах даже не успели закрыть помещение. Ветер свободно входил в распахнутую дверь. Трое взрослых взяли ружья наизготовку, и, глядя на них, Лукашка тоже вынул саблю из ножен и покрепче взялся за рукоятку. Было тихо, только где-то в глубине дома постукивал автоматический телеграф. Мечников и его спутники толкнули следующую дверь. Она бесшумно открылась. Это была аппаратная. В ней кто-то стоял спиной к вошедшим и, нагнувшись, читал телеграфную ленту, которая медленно выползала из аппарата. Александр и Лев узнали Датто.
Услышав, видимо, какой-то подозрительный шорох, Датто мгновенно обернулся и встретился с четырьмя парами глаз, которые смотрели на него в упор. Датто усмехнулся и неспешно протянул Мечникову ленту с точками и тире.
