Гастон только диву давался, как ловко Лола управляется с его козами, доит, вычесывает. Он давно рассказал душевной соседке все свои нехитрые житейские истории: о жене, которая долго болела и вот уже два года как умерла, о двух дочках, которых отдал учиться в пансион при католическом монастыре и они приезжают домой только на каникулы. Дочки аккуратно писали, и Гастон уже привык делиться с Лолой всеми их новостями. Она с удовольствием слушала.
Глядя, как умело Лола вычесывает пух, Гастон сказал:
— Вы, наверное, и вяжете хорошо, вот и свяжите себе из этого пуха жакет к зиме. То-то тепло будет! А спрясть можно отдать, у нас тут мастерицы найдутся.
— Да я и сама спряду, — ответила Лола, немало удивив соседа. А сама вспомнила, как сидит на маленькой скамеечке возле бабушки и та учит ее навивать пух на толстую суровую нитку. Ей и в самом деле захотелось связать себе толстый теплый жакет, а то какую зиму мерзнет!
Лола с уважением взглянула на соседа: вот это мужчина, все знает, во всем разбирается. Только взглянул на меня, сразу понял, что я зябну. А Поль? Мы год вместе прожили, а ему, кроме всяких глупостей, ничего в голову не приходило. На Рождество такое платье подарил, что я в нем посинела от холода. Вся забота была, чтобы мишуры побольше в волосы напихать. Да нет, что тут говорить: больной человек. А с другой стороны, и неплохой, незлобивый. Незлобивый-то незлобивый, а жить с ним обидно. Ходит, будто мимо пустого места.
Обиднее всего Лоле показалось пренебрежение, с каким Поль отстранил ее, когда она обняла его возле камина. Она, можно сказать, через себя переступила, ради него старалась, а он ей в душу плюнул. Как такое простить?
Просыпаясь по ночам в своей слишком широкой деревянной кровати, Лола долго лежала, глядя в потолок. Чем больше она думала, тем яснее понимала, что все дело в женщине, которая появилась в жизни Поля. А зачем он тогда меня к себе привез? Помучить и поиздеваться? Такого я не допущу. Я все выясню, во всем разберусь. Зря он меня за дурочку держит.
Как только Поль отправился на прогулку, Лола поднялась на чердак, где обычно без особого приглашения не появлялась. Хорошенько обследовав мастерскую, она убедилась в своей несомненной правоте: Поль влюблен в крупную блондинку. На набросках, рисунках она куда-то летела: то в шлеме, то с крыльями, то без них. Помнится, и меня он рядил во что-то немыслимое, пока был влюблен, усмехнулась Лола.
И вдруг... Она даже руками всплеснула от негодования. Ну надо же! Подумать только! Эту свою толстуху он рисует прямо поверх моих портретов! Замазывает и пишет по новой! А остальные мои портреты в углу валяются! Вон, целая куча!
