— Да, возьмите меня с собой, — неожиданно для самой себя попросила Санди, — у меня пропадают две недели отпуска. Я вам не помешаю.
— Буду счастлив стать вашим чичероне, — выказал галантность художник.
Но никакого счастья он не испытывал, скорее что-то противоположное. Едва возникшую радость от свидания с любимой страной гасило вторжение чужого человека, женщины, которая будет отвлекать его, мешать сосредоточиться. Безусловно, новая знакомая красива, обаятельна, умна, но... Путешествие вдвоем предполагает особую близость, своего рода интимность, невольно налагает определенного рода обязательства, а Поль не хотел ничего подобного. Горький опыт страдания отпугивал его от возможного сближения с женщиной.
Однако слово не воробей. Оба чувствовали неловкость, и, желая как-то разрядить обстановку, Санди попросила:
— Раз вы согласились быть моим чичероне, покажите для начала вашу коллекцию эстампов.
Она не поняла его заминки, не поняла, почему он пристально и внимательно смотрит на нее, а в глазах таится то ли упрек, то ли просьба. Мало-помалу до Санди начало что-то доходить. И по мере того как она все отчетливее понимала, в чем дело, она все ярче и ярче заливалась краской.
— Вы хотите сказать, что у вас нет никакой коллекции?
— Нет, так бы я никогда не сказал, — улыбнулся Поль, — у меня, например, есть замечательная коллекция шалей. А в Италии я покажу вам множество собранных мною прекрасных коллекций. Впечатлений, я имею в виду.
На глазах Санди блестели слезы — обиды, благодарности — она и сама не знала.
А Поль, вновь преисполнившись сочувствия, скрепя сердце мысленно согласился быть и гидом, и нянькой, и кем угодно для этой большой, но совершенно не защищенной девочки.
