Санди в какой-то момент почувствовала, что говорит в пустоту, что ни одно ее слово не находит отклика у этого странного бородатого человека, который смотрит и смотрит на нее тревожным пытливым взглядом, словно прося о чем-то или чего-то ища и не находя.
Не поддерживаемый ответами, поток ее красноречия мало-помалу иссяк, и она замолчала, тоже насторожившись, встревожившись, предлагая поискать вместе то необъяснимое, необходимое, в чем так нуждался чудаковатый хозяин. В том, что он чудак и неврастеник, Санди не сомневалась, но Поль был ей очень симпатичен, он был человеком необычным, а она умела ценить все необычное.
— Пойдемте! — Поль внезапно поднялся. — Я покажу вам потрясающие ирисы. Голландские. Я посадил их гораздо позже, чем нужно, а они взяли и распустились. Под осень. Представляете? Чудо из чудес.
Он сбежал по ступенькам вниз, она за ним, и оба, присев на корточки, застыли перед сиренево-серебристыми цветами, светящимися на солнце. Санди смотрела на ирисы, а Поль на нее. Он видел ее потемневшие сосредоточенные глаза, редкие золотистые веснушки на белой коже, полуоткрытые розовые губы. Малейшее душевное движение отражалось на открытом ясном лице, и Поль опять обрадовался. Она была совсем беззащитной, эта воинственная дева-валькирия, эта скучная литагентша, беззащитной перед любым нахлынувшим на нее впечатлением.
Они обменялись понимающими взглядами, отдавая должное кудеснице природе.
— А теперь я покажу вам свое самое любимое место!
И он увлек Санди в заросший неухоженный сад, разительно отличающийся от вылизанных садов-огородов соседей. Лавочка из дерна под старой корявой яблоней, по весне бело-розовой, а сейчас уже отягощенной мелкими зелеными яблочками, — вот куда он приходил посидеть долгими летними вечерами, вглядываясь в удивительное, никогда не повторяющееся прощание усталого солнца с землей.
Они уселись. Какой изумительный вид! Широко распахнувшиеся глаза Санди стали вбирать покой, который дарила зеленая луговина, перерезанная извивающейся синей речкой, большие белые коровы, основательные, умиротворенные, что паслись на ее берегах, а за речкой городок с колокольней и небо — прекрасное безмятежное небо.
Лицо Санди разгладилось, уголки губ счастливо приподнялись, на лице появилось что-то детское, шаловливое.
— Прямо хоть беги и купайся, — рассмеялась она.
— Почему бы и нет? — в тон ей ответил Поль. — Купайтесь на здоровье.
— Да я ничего не взяла. Как-то не сообразила.
