Небо… Неба не было. Вместо него над верхушками деревьев катились волны. Такая же картина получается, если нырнуть поглубже и посмотреть из воды наверх. Солнце просвечивало сквозь колеблющуюся пленку яркими пятнами, но свет его не дотягивался до земли, рассеивался в воздухе. Мне порой казалось - он сам светится.
Я шел по лесу в пижаме - той самой, какую родители подарили мне по случаю первого класса. Тогда я ждал настоящего праздника, а мама преподнесла пакет с ужасной девчоночье-розовой пижамой, разрисованной пузатыми медвежатами. До сих пор помню, как я тогда обиделся. И вот сейчас треклятая пижама явилась во сне, растянувшись до моих нынешних размеров.
Итак, я шел в пижаме, сбивая носком ботинка малоаппетитные поганки и мухоморы, и отлично осознавал - это сон. Сон, в котором я обязан отыскать нечто . Я взбирался на деревья - заглядывал в дупла. Я разрывал руками мягкую землю у корней необхватных дубов и шарил там, в глубине, без надежды на успех. Но находил припрятанные белками желуди и орехи, полусгнившие, рассыпающиеся грязной трухой.
Нечто… Я отыскал уже под утро, когда сквозь истончившееся полотно сна можно было расслышать, как вставшая раньше всех мама возится на кухне. Я вдруг вышел на широкую поляну, прочерченную наискосок глубоким оврагом. Говорят, так выглядят окопы, оставшиеся со времен Великой Отечественной. Ребята из Анюткиной группы летом помогали поисковому отряду находить останки погибших солдат, потом приносили похожие фото с места раскопок.
Я осторожно подошел к краю. Глубоко. Два моих роста. На дне скопилась вода, торчал остов орудия. Я ничего не понимаю в оружии. Пулемет? Чтобы рассмотреть получше, я присел на корточки, нагнулся. И некто неведомый бесшумно подкрался сзади, обдал волной страха и холода, дохнул болотом и столкнул меня вниз. Я не успел обернуться.
Перекувырнувшись в воздухе, я пересчитал ребрами камешки и торчащие корни, собрал на себя прошлогоднюю хвою и иссохшую до хруста листву и плюхнулся прямиком в воду. Пропитавшая пижаму грязная жижа была ледяной. Под моими цепляющимися за траву пальцами даже раскрошилась тонюсенькая корочка льда.
Быстро, как только мог, я поднялся на колени, задрал вверх голову. Никого. На губах остался горьковатый привкус воды. Я сплюнул, пошатываясь, встал в полный рост. Отряхиваться бесполезно, в волосы набралось иголок - хоть игрушки новогодние вешай.
Далеко- далеко, словно на другом континенте, гремела посудой на кухне мама. А я… Я склонился над проржавевшим пулеметом, едва ли не пританцовывая от радости. Оно! Это именно то, что я искал! Не пулемет, нет. А то, что под ним.
