Он понял меня и заголосил. Заголосил так, что перебудил не только весь трактир, но и близлежащие кварталы.
Дотянуть бы! Я никогда не чувствовал себя столь измотанным. Никогда не лечил ничего сложнее ссадин и порезов. Хотя благодаря Солеву помнил, как следует действовать в подобных ситуациях.
Всевеликий, помоги не потерять себя в чужой боли и отчаянии, не заблудиться в кружеве сращиваемых волокон плоти. На виски давит. Во рту высохло. Руки сводит судорогой. Держись, Ванитар. Отступи от его страдания, выведи раненого за собой.
Маг сорвал голос, замолк, расслабился, даже следит за моими действиями с профессиональным интересом. Значит получилось?
Выныриваю из полутранса, подслеповато щурюсь, разглядывая дело рук своих. Ого, как я умею! Полупрозрачная плоть, расцвеченная дорожками вен и тенями сосудиков, обхватывает наскоро скрепленные кости. Если я все сделал верно, дня за три она приживется, еще за декаду окрепнет, позволит кости срастись, а родной плоти нарасти и вытеснить мои чары. Только старику придется все это время лежать. Иначе плоть разойдется, загниет. И ногу уже не спасти.
Полюбовавшись на свое творение, я глупо улыбнулся и безвольно растянулся на полу. Как же хорошо - не двигаться. Самому бы сейчас денек отлежаться. Но вначале поесть бы и попить…
- Чего встал, точно тебя к стене прибили? Бегом на кухню за вином и мясом! - скомандовала кому-то невидимая мне обольстительница. - А вы чего глазеете? Если глазеете - платите по золотому за каждые пять минут просмотра. Либо убирайтесь откуда пришли. Здесь вам не балаган!
Незнакомка, я почти в тебя влюбился. Уверен, ты заставишь любого мужчину позабыть о ветрености и подлости женщин. Склонись надо мной, обольстительница, пожалей, положи прохладную ладошку на лоб, нежно прошепчи слова благодарности…
- Бредит, - донеся до меня хрип мага, - Нюка, выручи парнишку.
Я попытался пошевелиться, отогнать навязчивые видения, всегда готовые наполнить голову при сильном перенапряжении. Не вышло. Образ придуманной красавицы закружился, размножился под плотно прикрытыми веками, все больше походя на мою потерянную Ассельну.
- Пей, что лыбишься, как Всевеликим обиженный! - хриплый грудной голос прозвучал над самым ухом. - Мне не нужно, чтобы ты окочурился на грязном полу этой дыры!
Я позволил себя приподнять и сделал пару глотков горячего сладкого чая. По телу растеклось приятное живительное тепло. Жив, определенно жив, хоть все кости ломит. Но забота незнакомки была приятна, и я не тропился раскрывать глаза.
