– Доброе утро, – сказал Хавстейн.
– Привет.
– Посмотри вокруг, – сказал он.
Развернувшись на триста шестьдесят градусов, я огляделся. Прямо как на открытке.
– Эйстурой, – сказал Хавстейн.
– Угу, – ответил я.
– Есть хочешь? Или может, кофе? Я бы выпил кофе.
Мне ничего не хотелось.
– Давай.
– Пошли.
– Угу.
Я зашел вслед за ним в здание автозаправки, мы прошли через магазин и подошли к самой дальней двери. За ней оказалось маленькое грязноватое кафе с коричневыми пластмассовыми стульями и столами и занавесками в стиле семидесятых, пропитанными табачным дымом и дорожной пылью. Кроме нас в кафе была только женщина средних лет, одетая в красный фартук, когда мы вошли, она стояла в ожидании за стойкой. Хавстейн поздоровался с ней, а потом меня посадили на стул и сунули в руки чашку кофе.
– Вот, пожалуйста.
– Спасибо.
Мы долго сидели молча. Хавстейн откинулся на спинку стула.
– Ну как, лучше? – наконец сказал он. – После кофе?
– Да, – ответил я, – немного.
Опять молчание. Тихое жужжание кофеварки. Солнечный свет в окнах.
– Ну как?
– Угу, – сказал я.
– Ну вот, ты здесь.
– Ага. Я здесь. Здесь хорошо.
Я был вежливым. Я подыгрывал. Чувствовал я себя по-идиотски.
– Все мы тут это место очень любим.
– Охотно верю.
– Ну и?..
– Ну и – что?
Хавстейн достал пачку сигарет и закурил.
– Что с тобой произошло?
Все смолкло. Мы посмотрели друг на друга, взгляд прошел мимо, посмотрели в окно, повсюду летали птицы, вот только что в кафе их не было, скоро здесь наступит настоящее лето. Здесь, внутри, время остановилось, будто притихнув.
– Не знаю, – тихо ответил я.
Хавстейн промолчал, прихлебывая кофе. Мне слышно было, как жидкость течет по глотке, попадает в горло, слышно было, как он глотает.
– В отпуске? – спросил Хавстейн.
– Вроде того, – ответил я, – мы здесь должны были на концерте выступать. В пятницу.
– Сегодня четверг.
– Вот как.
– Так ты музыкант?
– Нет, я… я садовник.
– Садовник? Это хорошо.
Тот момент стоило заснять на пленку: вот сидит Хавстейн, которого я не знаю и чье имя еле вспомнил, а вот напротив него на пластмассовом стуле сижу я. Мне хотелось заговорить, рассказать ему обо всем, так чтобы слова потоком вылились на стол, и будь что будет. Однако я молчал. Пил кофе. Смотрел на птиц, которые свили гнездо прямо под крышей, над окном.
– А где остальные, – спросил Хавстейн, – твои друзья?
– Не знаю, наверное, где-то в Торсхавне.
– Может, тебе позвонить им? Там, в коридоре, есть телефон. – Он махнул рукой в сторону двери.
