– Правда?
– Ну конечно. Естественно. Можем завтра сходить куда-нибудь. Или на выходных. Что думаешь?
– Да, наверное, – только и сказала она.
Цветы, лежащие на столе, надо поставить в воду. От такой жары они погибнут. Я поднес трубку к другому уху.
– Ага… ну, тогда до встречи, – сказал я.
– Ладно.
– Ладно. Люблю тебя.
– Я тоже.
– Пока.
– Пока.
Я положил трубку, еще полчаса повозился в магазине, потом запер двери и поехал домой, оставив цветы на столе умирать.
Я сидел на диване в гостиной. Смотрел новости. Телефонный звонок. Репортаж о крушении корабля у Филиппинских островов. Кто-то звонил. Я выключил звук, поднялся и взял трубку, глядя на безмолвный экран телевизора. На другом конце провода мама. Привычный голос. Я смотрел на экран.
– Алло, – сказала она.
Общий план – волны крушат корабль, азиаты в панике сбиваются на носу.
– Как дела?
– Да все в порядке, – отвечаю я.
Крупный план – мать с ребенком в спасательной шлюпке, глаза широко раскрыты.
– Как на работе?
– Все цветет и пахнет.
Молчание.
– Это хорошо. А как Хелле?
– Да и у нее тоже все хорошо.
– Да, она всегда держалась молодцом.
Над водой кружит вертолет, сбрасывает лестницу, в порывах ветра людей поднимают наверх, из воды высовываются руки.
– Да.
Теперь показывают репортера, который стоит на берегу в мокрой куртке, волосы развеваются.
– Ты уже поужинал? Сегодня?
– Ну-у, – отвечаю я, – не так чтобы. Перекусил.
– Да-да.
Фотограф снимает плавающие в воде спасательные жилеты.
Вода поднимается.
– Может, приедешь? К нам?
– Сейчас?
– Да. Я… я булочек напекла.
– Булочек?
– Да.
На палубе нефтяного танкера выжившие, кутаются в шерстяные одеяла. Пустые глаза.
Корабль уходит под воду.
По телевизору уверяют, что это был прямой репортаж.
И все это происходит сейчас. Булочки и море.
– Хорошо, – ответил я. – Только сначала душ приму, а потом сразу поеду к вам.
Она помолчала.
– Прекрасно. Тогда увидимся. Пока.
Я:
– Пока.
Прежде чем положить трубку, мама пару секунд помедлила – она всегда так делает, на случай, если я что-нибудь еще скажу. Как правило, я больше ничего не говорил, я же знал, что она не очень любит телефонные разговоры, ей нравится видеть лицо собеседника, его губы, а вот папа – да, он настоящий телефонист, может часами просиживать с трубкой и разговаривать, разговаривать, рассказывая обо всем на свете, ему только и надо найти какого-нибудь собеседника на другом конце провода, который тоже мог бы столько времени просиживать на телефоне.
Через час я сидел в машине, я сделал небольшой крюк и поехал через центр, вечер был ясным, владельцы кафе выставили столики на улицу, народ выпивал, многие уже надели футболки и солнечные очки, хотя до лета еще было далеко, а на дворе коварный месяц. «Не верь женским взглядам и улыбкам, они переменчивы, как апрельская погода», – любят приговаривать все мамаши. Лужи после дождя уже высохли, и вот-вот должна пронестись волна лесных пожаров, лето будто выплачивает Ставангеру аванс – прекрасная погода в кредит, а в июле он возмещается.
