— Мгм… — Барчук сделал умное лицо. — Ну да, ну да, конечно. Но хотелось бы знать о конкретном воплощении этих фундаментальных категорий.
— Знаешь, я училась телевизионному делу у старых волков, — сказала она слегка мечтательно. — У тех, кто только начинал делать питерское телевидение. Они так нам говорили: телевидение отличается от прочих искусств тем, что позволяет видеть человека близко-близко, на телеэкране становятся видны малейшие нюансы человеческого поведения, которые не может описать литература, которые не увидишь на кинопленке или художественном полотне. В телевизоре мы можем увидеть любовь или ненависть во всех подробностях и открыть для себя неведомый нам доселе мир человеческой души. И только это интересно. Но мы должны показывать человека с любовью, а не равнодушно фиксируя тот или иной душевный жест. Даже когда мы снимаем страдание, мы должны любить страдающего. Чтобы зритель его тоже полюбил. Это первая, как ты выражаешься, фишка. Вторая фишка — борьба, драма. Они рождают действие. Иначе никакого интереса у зрителя не появится. Борьба бывает разная. Борьба за что-то, борьба с самим собой, борьба между моралью и желанием, ну и прочее. Это мы тоже должны показать подробно, в красках. А третья фишка — мы должны создать такие условия на съемках, чтобы и у участников программы, и у создателей, и у зрителей возникло искреннее желание творить. Потому что способность творить отличает человека от прочих тварей земных. Я тебе сейчас излагаю банальные истины, но у наших предшественников, которые продают нам права, ничего такого и в помине нет. Им вообще неинтересны люди, которых они снимают. От этого впечатление полного пофигизма и халтуры. А если тем, кто снимает, пофигу, то и зрителю в итоге тоже пофигу. Он тогда рекламу с большим интересом начинает смотреть, чем сам телевизионный продукт. Иногда я думаю, может быть, многие мои коллеги состоят в заговоре с рекламщиками? Делают полное фуфло, чтобы на его фоне реклама произведением искусства казалась?
— Ты очень умная, Марфа, — серьезно сказал Барчук. — По поводу рекламщиков здорово придумала. Но ты все-таки ушла от ответа. Я просил совсем конкретику — кто, когда, в каком месте и что.
Марфа доброжелательно, безо всяких подтекстов, торжества и пронзительных взглядов, улыбнулась, извлекла из своего дипломата папку и протянула Григорию.
— Здесь все изложено, — сказала она. — Подробно: как должны проходить занятия, в какие ситуации мы ставим участников, и какие роли они должны исполнять.
