Приключения нежной Амелии | страница 32
Сюзетта вырвалась из его рук и какое-то время, с волнующейся грудью и гневными искрами в больших глазах, стояла перед ним, не отводя своего взгляда.
– Я бы не стала делать по этому вопросу таких категоричных заявлений, па! – сообщила она после минутного молчания. – В конце концов, я же не мешаю тебе вовсю предаваться твоим удовольствиям…
Густой багрянец гнева выступил на лице мужчины.
– О чем тут говорить?.. Если ты имеешь в виду Оливию…
Он запнулся, потеряв уверенность под ее взглядом.
– А что, существует еще кто-то, кого я могла бы иметь в виду? – спросила Сюзетта совершенно переменившимся тоном.
На лбу Жерара надулись гневные жилы.
– Я запрещаю тебе говорить со мной в таком тоне, – разбушевался он. – С каких пор я, твой отец, должен перед тобой отчитываться о своих делах?!
– Никто тебя и не заставляет, – сказала Сюзетта. – Я просто хотела указать на сходство между твоим пристрастием к Оливии и моей увлеченностью этим миленьким, молоденьким больным французом.
Месье Дюклюзель про себя решал, бушевать ли ему и дальше или же примириться с судьбой, которая наградила его такой мятежной дочерью? Но поскольку он души не чаял в своей прекрасной Сюзетте (не в последнюю очередь из-за сходства с ее матерью, некогда горячо любимой им), то решил отказаться от громогласных словоизвержений и начал с ворчанием жевать кончик новой сигары.
Он предоставил Сюзетте самой сделать из его молчания правильные выводы, а поскольку она всю жизнь росла баловнем отца, она с привычной вкрадчивостью вновь оседлала его колени.
– А если бы я действительно полюбила француза, папочка, – мурлыча, спросила она, – ты бы и в самом деле оказался таким жестокосердным, что преградил бы мне путь к моему счастью?
Месье Дюклюзель рассеянно положил руку ей на талию.
– Ты маленькая глупышка! – сказал он с нежностью. – Разве может такой человек составить для тебя счастье? Подумай сама! А кроме того, ты ведь сама сказала, что он по уши влюблен в другую…
Впрочем, про себя он понимал, что у его дочери, привыкшей в своей жизни получать все, что пожелает, подобное обстоятельство способно лишь подхлестнуть азарт.
В этот вечер разговор больше не касался предмета, близкого сердцу Сюзетты, но способного вызвать лишь неудовольствие ее отца. Жерар решил, что сперва надо позаботиться о том, чтобы молодой человек с томными глазами смог твердо встать на ноги. Он будет, насколько это возможно, оказывать поддержку в осуществлении его планов в отношении очаровательной Амелии. Жерар тоже видел портрет Амелии и, в отличие от дочери, был очарован приятным и ясным девичьим лицом, которое глядело на него с медальона. Со своим знанием людей хозяин Мэзон д'Орфей немедленно заключил, что молодые люди и в самом деле созданы друг для друга, а поскольку к трагически скончавшемуся Сен-Фару он питал искреннее чувство благодарности – ведь именно деньги Сен-Фара позволили ему относительно легко взять старт в новую жизнь после того, как он из-за дуэли со смертельным исходом был вынужден ночью, в тумане оставить Францию, – то он решил позаботиться о том, чтобы счастье Амелии, одновременно являющееся счастьем Эрнста, не было разрушено нескромным любопытством его дочери. В отношении Сюзетты у него имелись другие, несравненно более грандиозные планы. Он не сомневался, что как только Эрнст начнет уклоняться от ее покровительства, продиктованного скорее всего капризом, Сюзетта моментально забудет про свой глупый и неуместный флирт.