— В мае нынешнего года, — сказал он, — по случаю двухсотпятидесятой годовщины освобождения Будайской крепости венгерская делегация нанесла визит главе католического мира в Ватикане. У нас, евангелистов, идут споры с католиками, но, по-моему, с тем, что сказал папа венгерской делегации, мы должны полностью согласиться. Нынешние времена, заявил, в частности, глава католической церкви, очень напоминают то, что происходило двести пятьдесят лет назад, ибо сегодня над миром опять нависла огромная опасность — коммунизм, который по своей сущности угрожает не только христианству, но и всему человечеству.
Чаба, лениво зевнув, облокотился на стол. «Этот попик совсем, видать, рехнулся, — подумал он. — Что с ним такое происходит? Ну подожди, святоша, я тебе как-нибудь расскажу, кто угрожает человечеству... — В раздражении он начал покусывать нижнюю губу и, только взглянув на мать, воздержался от того, чтобы вслух не обозвать Эндре идиотом. — Эта скотина, — он покачал головой, — уже забыла о том, что сделали нацисты с Витманом и Эрикой...»
— Перед венграми вновь стоят большие задачи... — продолжал тем временем разглагольствовать Эндре.
Тут уж Чаба не мог выдержать и перебил друга не совсем лестными словами:
— Ты дурак, святоша! Пей свое вино и садись! — Чаба поднял бокал: — За здоровье присутствующих!
Все сразу замолчали. Андреа с испугом поглядывала на тетушку Эльфи, которая и вида не подала, что встревожена замечанием сына, к своему бокалу она так и не притронулась.
Аттила невозмутимо курил.
— Продолжай, — сказал он Эндре, который настолько смутился, что забыл сесть. Однако желание говорить у того уже пропало. Лицо его так и пылало от стыда.
— Извините, — наконец вымолвил Эндре и сел. По всему его виду было заметно, что слова Чабы оскорбили его.
— Ты сейчас, видимо, считаешь себя очень остроумным, — заговорила Эльфи, обращаясь к сыну. — Возможно, даже ликуешь внутренне: как же, я, Чаба Хайду, эффектно сразил Эндре Поора, своего друга! Как богат твой лексикон, сынок... Какие в нем слова: «святоша», «дурак»... — Чаба смущенно улыбнулся. В душе он уже жалел о своем срыве и потому не стал спорить с матерью. — Я бы очень хотела, чтобы ты извинился перед Эндре, — строгим тоном проговорила Эльфи.
«Ну уж нет, — подумал сын, — прощения я просить не стану хотя бы потому, что Эндре и на самом деле дурак». В этот момент он почувствовал, как Андреа под столом наступила ему на ногу. Он бросил злой взгляд на девушку.
