— Здесь бриг. Капитан Эллен. Давайте убежим сейчас же… о, давайте убежим! Я так боюсь! Бежим! Бежим!
«Я? Бежать! — подумала Фрейя, не глядя на перепуганную девушку. Никогда».
Обе они — и решительная госпожа под сеткой от москитов и испуганная служанка, свернувшаяся клубочком на циновке около кровати, — плохо спали в ту ночь.
А лейтенант Химскирк совсем не сомкнул глаз. Он лежал на спине, мстительно впиваясь в темноту. Дразнящие образы и унизительные воспоминания возникали в его мозгу, не давая заснуть, распаляя его гнев. Недурная история, если она станет известной. Но нельзя допустить, чтобы её предали огласке. Придётся молча проглотить оскорбление. Недурное положение. Девчонка одурачила его, завлекла, ударила по физиономии… быть может, и отец одурачил его. Нет, Нильсен — ещё одна жертва этой бесстыдной девки, наглой кокетки, этой хитрой, смеющейся, целующей, лгущей…
«Нет, он обманул меня не намеренно, — думал измученный лейтенант. — Но всё же мне бы хотелось ему отплатить, хотя бы за то, что он такой идиот… Ну что же… быть может, когда-нибудь…»
Пока что он принял твёрдое решение: он пораньше улизнет из дому. Он думал, что не сможет встретиться лицом к лицу с девушкой и не сойти с ума от бешенства.
— Проклятье! Десять тысяч чертей! Я задохнусь здесь до утра! — бормотал он про себя, лежа, вытянувшись на спине, в постели старика Нельсона и ловя ртом воздух.
Он поднялся на рассвете и осторожно приоткрыл дверь. Слабые звуки в коридоре встревожили его; спрятавшись за дверью, он увидел Фрейю, выходившую из своей комнаты. Это неожиданное зрелище совершенно лишило его сил; он не мог отойти от щели двери. Щель была совсем узкая, но отсюда виден был конец веранды. Фрейя поспешно направилась туда, чтобы увидеть бриг, огибающий мыс. На ней был тёмный халат; ноги были босы — она заснула только под утро и, проснувшись, стрелой бросилась на веранду, боясь опоздать. Химскирк никогда её не видел вот такой, как сейчас — с гладко зачёсанными назад волосами и тяжёлой белокурой косой, спускающейся по спине, и вся она дышала юностью, стремительностью и силой. Сначала он был изумлён, а потом заскрежетал зубами. Он решительно не мог встретиться с ней. Он пробормотал проклятье и притаился за дверью.
Увидев бриг, уже снявшийся с якоря, она с тихим глубоким «а!» потянулась за длинной подзорной трубой Нельсона, лежавшей на полке высоко у стены. Широкий рукав халата откинулся назад, открывая её белую руку до самого плеча. Химскирк схватился за ручку двери, словно хотел её раздавить, чувствуя себя как человек, только что поднявшийся на ноги после попойки.
