— Да. Скоро я начну считать дни, — повторил он. — Ещё одиннадцать месяцев. За это время мне придётся сделать три рейса.
— Смотрите, как бы не случилось беды, если вы будете слишком торопиться, — предостерёг его я. Но он с гордым видом, смеясь, отмахнулся от моего предостережения. — Вздор! Ничего, ничего не может случиться с бригом, — воскликнул он, словно пламя его сердца могло светить в тёмные ночи на неведомых морях, а образ Фрейи — служить непогрешимым маяком среди скрытых мелей; как будто ветры должны были охранять его будущее, а звёзды — сражаться за него на путях своих; словно магия его страсти имела власть управлять судном на капле росы или провести его сквозь игольное ушко только потому, что этому бригу выпал великолепный жребий служить любви, — любви, исполненной великой прелести, любви, способной сделать все пути земные надёжными, лёгкими и лучезарными.
— Полагаю, — сказал я, когда он высмеял моё довольно невинное замечание, — полагаю, сегодня вы отплываете.
Действительно, таковы были его планы. Он не снялся на рассвете только потому, что поджидал меня.
— И представьте себе, что случилось вчера! — продолжал он. — Мой помощник неожиданно меня оставил. Должен был уехать. За такое короткое время никого не найдёшь, и я думаю взять с собой Шульца. Известного Шульца! Что же не становитесь на дыбы? Говорю вам, вчера, поздно вечером, я пошёл и откопал Шульца. Хлопот было без конца. «Я — ваш слуга, капитан, — говорит он своим удивительным голосом, — но с сожалением должен признаться, что мне буквально нечего надеть. Мне пришлось постепенно распродать весь свой гардероб, чтобы раздобыть немножко еды». Что за голос у этого человека. Говорят, голос может растрогать и камень! А вот люди как будто привыкли к нему. Раньше я никогда его не видел, и, честное слово, у меня слёзы навернулись на глаза. Счастье, что было темно. Он спокойно сидел под деревом, в туземном посёлке, тощий, как доска, а когда я пригляделся к нему, оказалось, что на нём надета всего-навсего старая бумажная фуфайка и рваная пижама. Я ему купил шесть белых костюмов и две пары парусиновых туфель. Я не могу сняться с якоря без помощника. Должен взять кого-нибудь. Сейчас я еду на берег записать его, затем возвращаюсь с ним на борт — и в путь. Ну, не сумасшедший ли я, а? Конечно, сумасшедший! Ну, валяйте! Выкладывайте начистоту. Дайте себе волю. Мне нравится, когда вы волнуетесь.
Он явно ждал, что я буду ругаться. Поэтому я с особым удовольствием преувеличил своё спокойствие.
