– И чего? – спросил Медвежонок.
– А ничего. Темно стало, – сказал Заяц. – Нет, думаю, это не просто так, это не просто сиди и жди. Что-то здесь есть. Попрошусь, думаю, посумерничать с Ежиком и Медвежонком. Вдруг пустят?
– Угу, – сказал Медвежонок.
– А мы уже сумерничаем? – спросил Заяц. Ежик глядел, как медленно опускаются сумерки, как заволакивает низинки туман, и почти не слушал Зайца.
– А можно, сумерничая, петь? – спросил Заяц. Ежик промолчал.
– Пой, – сказал Медвежонок.
– А что?
Никто ему не ответил.
– А можно веселое? Давайте я веселое спою, а то зябко как-то?
– Пой, – сказал Медвежонок.
– Ля-ля! Ля-ля! – завопил Заяц. И Ежику сделалось совсем грустно. Медвежонку было неловко перед Ежиком, что вот он притащил Зайца и Заяц мелет, не разбери чего, а теперь еще воет песню. Но Медвежонок не знал, как быть, и поэтому завопил вместе с Зайцем.
– Ля-ля-лю-лю! – вопил Медвежонок.
– Ля-ля! Ля-ля! – пел Заяц. А сумерки сгущались, и Ежику просто больно было все это слышать.
– Давайте помолчим, – сказал Ежик. – Послушайте, как тихо!
Заяц с Медвежонком смолкли и прислушались. Над поляной, над лесом плыла осенняя тишина.
– А что, – шепотом спросил Заяц, – теперь делать?
– Шшш! – сказал Медвежонок.
– Это мы сумерничаем? – прошептал Заяц. Медвежонок кивнул.
– До темноты – молчать?..
Стало совсем темно, и над самыми верхушками елок показалась золотая долька луны.
От этого Ежику с Медвежонком вдруг стало на миг теплее. Они поглядели друг на друга, и каждый почувствовал в темноте, как они друг другу улыбнулись.
– Я очень люблю осенние пасмурные дни, – сказал Ежик. – Солнышко тускло светит, и так туманно– туманно…
– Спокойно, – сказал Медвежонок.
– Ага. Будто все остановилось и стоит.
– Где? – спросил Медвежонок.
– Нет, вообще. Стоит и не двигается.
– Кто?
– Ну, как ты не понимаешь? Никто.
– Никто стоит и не двигается?
– Ага. Никто не двигается.
– А комары? Вон как летают! Пи-и!.. Пи-и!.. – И Медвежонок замахал лапами, показал, как летит комар.
– Комары только еще больше, – тут Ежик остановился, чтобы подыскать слово, – о т т е н я ю т неподвижность, – наконец сказал он.
Медвежонок сел:
– Как это?
Они лежали на травке у обрыва над рекой и грелись на тусклом осеннем солнышке. За рекой, полыхая осинами, темнел лес.
– Ну вот смотри! – Ежик встал и побежал. – Видишь?
– Что?
– Как неподвижен лес?
– Нет, – сказал Медвежонок. – Я вижу, как ты бежишь.
– Ты не на меня смотри, на лес! – И Ежик побежал снова. – Ну?
