— Может быть, господин Гей объяснит нам поподробнее, почему он испытывает радость?
А один из немецких корреспондентов, высокий, приятный блондин добавил:
— Коллега Гей предпочитает сперва напечатать об этом в своей газете. В конце концов, ему за это платят!
Все рассмеялись.
— Внимание, господа! — воскликнул Позитано. — Дорогой Гей, будьте любезны, повернитесь немножко сюда — наши друзья Мустафа-бей и Ахмед Шюкри, я уверен, интересуются этим не меньше остальных...
Поглощенный своими мыслями, мистер Гей то ли его не слышал, то ли притворился, что не слышал. Он зажег папиросу, сделал затяжку и, выпуская дым, сказал:
— Дантов ад и все его девять кругов, Люцифер... и кто там еще, я уже забыл — все это бледнеет перед тем, чего я навидался за несколько месяцев в Плевене.
Оба турка, которым было плохо слышно, поспешили занять более удобное место и встали позади Андреа, он слышал у себя за спиной их сопение.
— Что рассказать вам о позициях, — несколько рассеянно начал Гей. Его взгляд остановился на каком-то тепличном растении. — Зеленые горы, Гривица, Опанеша... — Эти названия ничего не говорят тому, кто там не был. Вы судите только по цифрам: столько-то атак и контратак, столько-то тысяч убитых и раненых. К тому же мне известно наперед, что вы знаете о сражениях все, что вам хочется знать...
Он перевел взгляд на турок, стоявших позади Андреа, а потом на соседа Позитано — обрюзгшего турецкого полковника.
— Нет, господа, не то, что происходит на позициях, заставило меня сорваться оттуда... Ваши войска сражаются стойко. Храбрые солдаты.
— О Гази Османе, о победителе расскажи!..
— Маршал — человек твердый, смелый, непреклонный... Он в своей стихии, и, можно сказать, благодаря ему...
— Да пошлет ему аллах еще много побед! — воскликнули в один голос все три турка.
А полковник удовлетворенно добавил:
— Тогда все будет хорошо!
Гей опять остановил на нем взгляд и задумчиво затянулся папиросой.
— А как русские? — спросил Гея полковник Аликс.
Он стоял все время молча и неподвижно, словно статуя. И, задав вопрос, снова будто окаменел.
— Русские? — оживился Гей. — Факты требуют, чтобы мы не скрывали правду. Осада одинаково тяжела и для них, да! Вероятно, они несут вдвое большие потери.
— Слава аллаху...
— Но они дерутся, господа! Они дерутся так, что... Да, понимаю, это не очень нравится господам турецким офицерам! Впрочем, я только корреспондент, который к тому же уезжает в Англию. Я не намерен высказываться по военным вопросам.
