— Привезли новых раненых, доктор? — спросил кто-то по-французски у него за спиной.
Знакомый приветливый голос. Сен-Клер? Климент живо обернулся. Он не ошибся. С неизменной улыбкой на лице, в расстегнутом плаще и сером цилиндре к нему подходил Сен-Клер. Климент невольно сравнил стройного, поджарого Сен-Клера с доктором Грином. Соотечественники, а какая между ними разница! Климент поймал взгляд его внимательных темных глаз и, невольно вспомнив о ночном посещении, похолодел. Зачем он так рано пришел? Климент давно подозревал, что деятельность Сен-Клера в Софии выходит за рамки функции советника. «Нет, не может быть, чтобы ему было известно про Дяко! Откуда ему знать? И разве он в первый раз сюда приходит?» — подумал он с облегчением, а вслух сказал:
— Плохая новость, господин майор. Сыпной тиф.
— И здесь тоже?
— Да. Если вам не приходилось видеть, как начинается болезнь…
— Благодарю вас, доктор. Продолжайте. Я не буду вам мешать. А где новые?
— Новые? — Климент только тут вспомнил, что майор сразу же спросил о вновь поступивших раненых. — Вон там, налево — те, что прибыли за последние два дня, — поторопился он показать ему и сразу успокоился.
Он давно уже обратил внимание на странное занятие одетого в гражданское платье английского офицера. Сен-Клер расспрашивал вновь поступивших раненых о фронте, военных действиях. С какой целью? Не проверяет ли он таким образом сведения, полученные от турецкого командования? А что, если и мне воспользоваться этим источником?
— Как старина Рэндолф? Режет?
— Это его страсть! — невольно в тон Сен-Клеру заметил Климент. — Как говорит наш уважаемый маркиз Позитано: есть люди, рожденные резать!
— Да, хотя любезный синьор вряд ли имел в виду старину Ральфа. Впрочем, Рэндолф Грин еще в колледже любил резать!
Сен-Клер не без юмора рассказал забавную историю о том, как Грин оперировал собак, пользуясь наркозом, изготовленным из неизвестного восточного яда. Все это, вероятно, было правдой и могло быть проделано именно Рэндолфом Грином. Но для Климента было открытием, что доктор Грин и майор Сен-Клер когда-то учились в одном колледже, то есть что они однокашники и старые друзья. Не странно ли, что за все время работы в лазарете он ни разу об этом не слышал? «Вот уж действительно непонятные люди, — подумал с внезапной неприязнью Климент, глядя на оживленное и все же непроницаемое лицо собеседника. — Работаешь с ними месяцами бок о бок, кажется, изучил их, и вдруг что-то совсем неожиданное... Как они отличаются от моих петербургских коллег! — Вспомнив откровенные признания, искреннюю и беззаветную дружбу тех лет, он почувствовал тоску о прошлом. — Опомнись, возьми себя в руки», — поспешил он прогнать волнение с лица.
