Стоит ли дивиться тому, что они не в силах смотреть друг на друга при свете дня?
Прошлой ночью я отправился погулять по плодовому саду. Я не заглядывал в него уже многие дни. Воздух был прохладен и свеж — дыхание осени — и, проходя тележными путями под темным, сверкающим звездами небом, я вдруг припомнил ночь, когда увидел Тристана и Королеву, шедших невдалеке от меня под деревьями — шедших так медленно, что они почти и не продвигались. Я живо вспомнил эту картину, но по какой-то причине не смог вернуть себе чувства, которые тогда взволновались во мне. Уж не были ль они призрачными, эти волнения, потрясение? Или я растратил их до конца? Размышляя над этими вопросами, я обнаружил вдруг, что забрел в знакомое место, лежащее неподалеку от острого частокола. Я признал раскидистую яблоню, среди ветвей которой мы с Королем прятались, словно играющие мальчишки.
Повинуясь внезапному порыву, я ухватился за ветку и, подтянувшись, забрался на дерево. Я поднимался между тяжелых от созревших яблок ветвей, пока не добрался почти до самого верха. По одну сторону от меня различалась уходящая в королевский лес стена заостренных кольев; по другую вставала за освещенным луной простором плодового сада бледная стена замка. В памяти моей прозвучал голос Короля: «Вниз, Томас! Какого дьявола ты там делаешь?» — и я задумался, что можно было б ему ответить, как вдруг услышал невдалеке некие звуки, и быстро укрылся во мгле листвы.
Появились двое, я узнал их мгновенно, — Королева с Брангейной. Я разрывался между желанием обнаружить себя, потому что не шпионить же мне за Королевой, и потребностью затаиться, ибо как объяснил бы я ей мое присутствие здесь, в саду, ночью, на дереве, под которым когда-то происходили свидания? Пока я мешкал, женщины приблизились к дереву. Брангейна, увидел я, несла некий сверток. Королева застыла, взирая на ствол, словно моля его заговорить, Брангейна же развернула сверток, состоявший, как оказалось, из стеганного одеяла и покрывала. В испещренной лунным светом тени от яблони, Королева прилегла и закрыла глаза. Брангейна стояла с ней рядом на страже — точно арбалетчик на замковой стене. Обе молчали.
С высоты, укрытый ветвями яблони, я вглядывался в спящую Королеву, которая лежала, чуть отвернув голову в сторону. Ее лицо, надменное и печальное при свете дня, выглядело сейчас покойным и мирным — почти что лицом спящего ребенка. И меня вновь поразила тайна ее красоты, казалось, истекающей ко мне от подножия яблони. Мне вдруг пришло в голову, что и я тоже охраняю ее, спящую странным сном под древом свиданий. Только тут все и вернулось ко мне — та ночь, когда я увидел их в плодовом саду: благоговение, покой, миг, в который темное небо могло расколоться и излить ослепительный свет.
