- Кажется, это дело принесёт мало прибыли, - сказал я. - Ничего личного, Жюстина. Просто бизнес. Я обязан вернуть похищенное имущество подписавшемуся участнику Соглашения.
Хендрикс резко посмотрел на меня. Он ничего не сказал. Он и не должен был. Я уже знал интонацию всего, что он мог сказать. Разве нет у нас тюрем, возможно. Или нет человека, который был бы как остров, сам по себе. Он звонит по тебе.[1] И всё такое прочее.
Хендрикс совершено не годится для бизнеса.
Гард смотрела на меня, ожидая.
- Сэр, - сказала Жюстина размеренным и странно формальным тоном. - Могу ли я говорить?
Я кивнул.
- Она не является собственностью, - сказала Жюстина, и голос у неё был низкий и напряжённый, взгляд прямой. - Она попала в ловушку в логове живых кошмаров, и некому было прийти и спасти ее. Она бы там и умерла. И я никому не позволю утащить её обратно в эту адскую бездну. Я умру первой.
Молодая женщина сжала челюсти.
- Она не собственность, мистер Марконе. Она ребёнок.
Я долго смотрел Жюстине в глаза.
Я посмотрел в сторону Хендрикса. Он ждал моего решения.
Гард смотрела на меня. Как всегда, Гард смотрела на меня.
Я посмотрел на свои руки, мои пальцы покоились вместе с локтями, опирающимися о стол.
Бизнес на первом месте. Всегда.
Но у меня есть правила.
Я посмотрел на Жюстину.
- Она ребёнок, сказал я спокойно.
Атмосфера в комнате внезапно стала очень натянутой.
- Мисс Гард, - сказал я, - пожалуйста, распустите подрядчиков на день, с оплатой. Затем поднимите оборону.
Она убрала точильный камень в карман и вышла упругим шагом, с оскалом на лице.
- Мистер Хендрикс, пожалуйста, разместите наших миротворцев. Пусть займут позиции через улицу. Оружие только с глушителями. Мне не нужен патрульный, шляющийся вокруг. Затем подготовьте убежище.
Хендрикс кивнул и достал мобильный телефон, когда выходил. Его огромные, короткие пальцы порхали над его сенсорным экраном, пока он посылал текстовое сообщение о мобилизации. Глядя на него, невозможно было подумать, что он способен на такие вещи. Но это Хендрикс, вообще-то.
Я взглянул на Жюстину, когда встал и подошел к шкафу.
- Вы с ребенком пойдете в убежище. Это, возможно за исключением дома Дрездена, самое безопасное место в городе.
- Спасибо, - тихо сказала она.
Я снял пиджак и повесил ого в шкаф. Я снял галстук и повесил на ту же вешалку. Я положил мои запонки в карман пиджака и засучил рукава до ремней от кобуры. Затем я скользнул в бронежилет, выполненный из тяжёлых композитных материалов и присоединённый к рукавам весьма старомодной кольчуги. Поверх брони я напялил старый френч оливкового цвета, подпоясался ремнём с кобурой на одной стороне и боевым ножом на другой, и взял из стойки армейский штурмовой дробовик, такой же незаконный в городе Чикаго, как и мой пистолет.
