Но краска на стенах тусклая и облупившаяся. Собственно, как и во всем доме. На дощатом полу — ужасный серо-бордовый линолеум в цветочек. Рамы облупились, кровать представляла собой простой двуспальный матрас на деревянном каркасе. Даже покрывала нет — только простыня и старое зеленое одеяло. Совершенно не романтично.
Марк стоял, засунув большие пальцы за ремень джинсов, и… улыбался. Улыбкой он мог околдовать кого угодно. Софи стало жарко.
— Серый цвет не подходит для этой комнаты, — твердо сказала она.
Он напоминает мне дождливый день в Лондоне, про себя добавила она.
— Комнату затеняет большое манговое дерево, поэтому нужны светлые тона.
Он кивнул, но ничего не сказал. Слушает ли он меня? — подумала Софи.
— Что, если стены сделать бледно-желтыми, с кремовым бордюром? А обивку мебели сменить на розовую?
— Розовую? — Марк задумался. — Ты уверена?
Софи кивнула.
— Я понимаю твои сомнения, но, поверь, эффект будет поразительный.
Марк указал на распахнутую двустворчатую стеклянную дверь и пригласил Софи войти в примыкающую комнату поменьше.
— А здесь что можно сделать? — спросил он.
Там ничего не было, кроме большого кожаного седла, лежащего на полу, стопки потрепанных учебников в углу да пары весел у стены. Но окно… Необычное полукруглое окно выходило в сад.
— Здесь, наверное, была гардеробная, — предположила Софи и представила, как Марк натягивает на себя джинсы, рабочую рубашку, надевает сапоги для верховой езды.
И вдруг ее осенило.
— Эта комната идеально подходит для детской, — прошептала она.
Софи уже видела, как все будет: мягкий ковер, белая кроватка, пеленальный столик с баночками детского крема и масла, на потолке — подвеска с игрушками, вдоль стен — полки, где стоят смешные зверюшки, подаренные друзьями и родными. Она подняла на Марка глаза и встретилась с его пристальным взглядом.
— Я тоже так считаю, — сказал он.
Он протянул руку и коснулся костяшками пальцев ее щеки. Софи покраснела, а Марк наклонил голову и тихо сказал ей на ухо:
— Я уже вижу нашу детскую. Комнату с тонкими занавесками и заново выкрашенными стенами. Пушистый ковер на полу.
От его низкого, вибрирующего голоса по телу Софи разлилось знакомое тепло.
— И наш ребенок крепко спит в кроватке, — добавил он.
Руки Марка обхватили ее за талию, губы скользнули по щеке. Он поцеловал ее в висок, в уголок глаза, теплые губы провели жаркую дорожку к шее. Большая мозолистая рука ласково гладила ее живот.
— Ты будешь удивительной матерью.
