Тетя Маргарет встретила его бледная и с поджатыми губами. Джеймс знал, что это мигрень. Значит, тетя будет подолгу думать, прежде чем сказать что-нибудь, и едва заметно морщиться, когда будет говорить он. Неприятно, даже если знаешь, что ты тут в общем-то ни при чем. Тем более Джеймса всегда грызло подозрение, что тетя Маргарет использует такие дни для того, чтобы лишний раз выразить свое истинное отношение к нему. Может быть, это рано развившаяся паранойя.
— Здравствуй, дорогая тетя Маргарет. — Ему показалось или она поморщилась от его сыновнего поцелуя?
— Здравствуй, Джеймс. Рада видеть тебя. Как ты себя чувствуешь?
— Спасибо, хорошо. — Эти этикетные глупости всегда раздражали его сверх всякой меры, но даже ему не хватало дерзости опустить их в общении с тетей Маргарет.
— Хочешь отдохнуть с дороги, я полагаю?
— Да, было бы неплохо.
— Эмили подаст чай в пять часов.
Ох, вечно эти церемонные условности!
— Хорошо, я спущусь к чаю. А почему мой любимый брат не вышел меня поприветствовать? Это невежливо, а значит, на него не похоже.
— Он уехал в Лондон. У него возникли какие-то проблемы, которые нужно было немедленно решить.
— Понятно. Но я не удивлюсь, если он просто не захотел лишний раз со мной встретиться.
Джеймс скачками поднялся на второй этаж. Отдых ему требовался не так уж сильно.
Тетя Маргарет тоже это заметила, но ничего не сказала.
За чаем Джеймс напомнил ей того угрюмого подростка, каким когда-то был. Он рассматривал содержимое своей чашки с таким видом, будто ему туда налили раствор крысиной отравы, с видом величайшей сосредоточенности разбавлял этот сомнительный «чай» сливками, клал один за другим кусочки сахара и в конце концов объявил, что это невозможно пить, и потребовал, чтобы ему принесли кофе.
Тетя Маргарет фыркнула. С некоторых пор ее отношение к кофе было окрашено в неприятные тона.
Джеймс, естественно, принял ее фырканье на свой счет.
— Тетя?
— Да, Джеймс?
— Тебе кажется, может быть, что я как-то не так себя веду? — осведомился он. — Так не лучше ли сказать об этом прямо?
— Джеймс, ты взрослый мужчина, разве я могу критиковать твое поведение? То время, когда ты нуждался в воспитании, прошло, — вздохнула тетя Маргарет.
— И ты хочешь сказать, что тебя в моем поведении ничего не смутило?
— Джеймс, будь на твоем месте кто-нибудь другой, я бы расстроилась, потому что речь зашла о еде в моем доме. Но ты же член моей семьи, и это дает тебе некоторые вольности. И накладывает обязательства.
