— посетили, дорогой, — сладко улыбнулась Катарина.
—Ну, разумеется. Его секретарша звонила мне вчера раз двести.
—И что же?
—Вела войну с моей. Пыталась получить подтверждение, что мы приедем.
—Держу пари, твоя победила.
—Точно. — Андрей сделал глоток минеральной воды. Холодная, слишком холодная, как вода в той проклятой полынье… Он скривился и отставил бокал. — За это я ей и плачу деньги.
—Шутки шутками, — сказала Катарина, вмиг посерьезнев, — а это действительно будет очень важный вечер. Тебе предстоит встретиться с влиятельными людьми, дорогой.
За два года он уже привык к тому, что если она начинает говорить таким тоном, то это не просто пожелания, а. Исходящие, возможно, от самой чертовой бабушки Марии фон Белов. Инструкции, неукоснительное выполнение которых было залогом жизни и здоровья Маруси и Марго — Марго.
Андрей до сих пор не знал, каким образом Катарина связывается с базой «Туле». Когда их вытащили спасатели Чилингарова, на девушке не было ничего, кроме оранжевого комбинезона. Насколько мог судить сам Андрей, обследовавший ее комнаты в то время, как Катарина бегала кросс или занималась верховой ездой, никакого передатчика у нее не было. С другой стороны, время от времени у нее появлялись различные шпионские девайсы, наподобие коммуникатора, с помощью которого она проверяла «Мерседес» Андрея на предмет жучков ФСБ.
Откуда она их получала, Гумилев так и не сумел выяснить.
И главное — инструкции. Четкие указания — с кем ему следует встретиться, какие бумаги подписать, сколько денег и на какие счета перевести.
Первый раз это случилось через два месяца после их чудесного «спасения». Их — всех пятерых — долго держали в ведомственном госпитале МЧС, куда к ним — точнее, к Гумилеву и Илюмжинову — приезжал лично Шойгу, интересовался историей экспедиции, судьбой «Земли-2» — и куда потом вместо министра стали наведываться следователи из ведомства Бастрыкина. Допросы (из уважения к высокому рангу допрашиваемых их предпочитали называть беседами) следовали за допросами, а когда их выписали из госпиталя, начались настоящие хождения по мукам. Проверки на полиграфе, вызовы на заседания каких-то строго засекреченных правительственных комиссий, жесткие разговоры в высоких кабинетах. В версию гибели «Земли-2» от торпед американской подводной лодки не то чтобы не верили — боялись поверить: это грозило дипломатическим скандалом, охлаждением отношений, бесславным концом «перезагрузки». Но и не поверить было сложно — помимо пятерых уцелевших участников экспедиции, эту версию подтверждал и майор Громов, чей вертолет подбили во льдах одетые в камуфляж бойцы, в которых он уверенно опознал «морских котиков» — спецназ американского ВМФ. На размышления наводили и повреждения, обнаруженные у подбитого вертолета, — они выглядели так, будто по летающей машине стреляли из неизвестного нашим военным оружия. После нескольких месяцев напряженной работы эксперты заявили, что, возможно, это было нечто вроде электрической пушки, с огромной скоростью стреляющей крошечными металлическими шариками. Очередь, выпущенная из этого оружия, прошла сквозь пол кабины, как раскаленный нож сквозь масло, и рассекла лопасти винта К-17, сделанные из легированной стали.
