— Жаклин мне звонила, — тут же выпалила она, указывая Мегрэ на кресло с высокой прямой спинкой, предельно неудобное для сидения в нем.
Сама же мадам села на пуфик, обитый старинной декоративной тканью, и держалась так, как её, должно быть, научили ещё в монастыре.
— Так значит, вы обнаружили следы моего мужа…
— Вы его вовсе не разыскиваем, — бросил он реплику.
— Догадываюсь. Не вижу, с какой бы стати вы начали это делать. Каждый волен жить так, как захочет. Верно ли, что его жизнь вне опасности или же вы сказали так моей дочери, чтобы не расстраивать ее?
— Профессор Маньен ручается на восемьдесят процентов, что он выздоровеет.
— Маньен? Я его хорошо знаю. Он неоднократно тут бывал.
— Вы знали, что ваш супруг в Париже?
— Не могу сказать однозначно. После его отъезда в Габон около двадцати лет тому назад, я получила от него всего-навсего две почтовые открытки. И то в самые первые месяцы его пребывания в Африке.
Она ничуть не ломала перед ним комедию неутешной печали, открыто смотрела прямо в лицо с видом женщины, привыкшей к самым различным ситуациям.
— Вы хоть, по меньшей мере, уверены, что речь идет именно о нем?
— Ваша дочь его узнала.
И комиссар в свою очередь протянул ей удостоверение личности с фото Тубиба. Она подошла к комоду, чтобы взять очки, внимательно всмотрелась в снимок, при этом на её лице нельзя было прочитать ни малейших следов какого-либо волнения.
— Жаклин права. Он, несомненно, изменился, но я тоже готова поклясться, что это Франсуа.
Она подняла голову.
— Верно ли, что он проживал всего в нескольких метрах отсюда?
— Под мостом Мари.
— А я-то прохожу по нему несколько раз в неделю, поскольку как раз по другую сторону Сены живет моя подруга. Ее зовут мадам Ламбуа. Фамилия должна быть вам знакома. Муж…
Мегрэ не стал дожидаться сведений о том, какое высокое положение занимает супруг мадам Ламбуа.
— С тех пор, как он уехал из Мюлуза, вы с мужем больше не встречались?
— Ни разу.
— Он вам не писал и не звонил?
— За исключением упомянутых двух открыток, никаких известий от него я не получала. Во всяком случае непосредственно.
— А косвенно?
— Как-то довелось у друзей повстречать бывшего губернатора Габона Периньона, который интересовался, не родственница ли я доктора Келлера?
— И что вы ему ответили?
— Правду. Он почувствовал себя вроде бы неловко. И мне пришлось все у него выведывать. Тогда-то он и признался, что Франсуа не нашел там того, что искал.
— А что именно?
— Понимаете, он был идеалистом. Не создан для нынешней жизни. После разочарования, испытанного в Мюлузе…
