— Тогда я слушаю. — Дако снова повернул кресло и посмотрел прямо на Джен.
— Слушаешь? — изобразила удивление Джен. — Но я, кажется, ничего не обещала рассказать.
— Вот как, Джен Брауни? — Брови Дако взмыли вверх, и в Джен выстрелил недовольный взгляд их обладателя. — Значит, тебе нечем со мной поделиться? Значит, гостеприимный хозяин, каким ты меня называла, не может рассчитывать на откровенность своей гостьи?
— Слишком много слов, Дако, — вздохнув, отозвалась Джен. — А ведь говорить-то, и правда, не о чем. Никаких душещипательных историй вроде тех, что рассказывали Пэм и Кристин, со мной не происходило. Никто не обижал меня, никто не причинял мне особенной боли, которую я так и не смогла забыть. У меня было на редкость скучное детство, Дако. Без особенных страданий и особенных радостей. Может быть, тогда я и поняла, что, привязавшись к одному и тому же месту, я буду несчастлива…
— К месту? — недоуменно переспросил ее Дако. — Но мы, кажется, говорили не о доме, а о браке, Джен Брауни.
— Если хочешь, чтобы я ответила на твой вопрос, не перебивай меня, — сердито покосилась на него Джен.
— Малютка брауни сердится?
— Дако, если ты не прекратишь…
— Умолкаю, Джен. Ты говорила о доме…
— Да, о доме, — кивнула Джен. — Брак — это привычка. Привычка жить в одном и том же уютном гнездышке с одним и тем же человеком по одному и тому же расписанию. Моя мать, получившая, между прочим, высшее образование, каждый день твердила, что хочет работать, но так никуда и не устроилась, оправдывая себя тем, что маленькая Джен, которая уже на тот момент вымахала в семнадцатилетнюю девицу, требует много внимания. Каждый день она вставала в семь утра, делала один и тот же завтрак, провожала меня в школу, потом убирала квартиру, готовила обед — к счастью, обеды и ужины были разнообразными, — встречала меня из школы, задавала вопросы, каждый раз одни и те же. Расписание моего отца отличалось от маминого лишь тем, что вместо готовки и уборки он каждый день с девяти до семи — ни минутой меньше, ни минутой больше! — торчал в офисе. Когда у него случался отпуск, мы всей семьей торжественно отправлялись в ежегодную поездку к моей бабушке. Я очень люблю свою бабушку, но мне бы хотелось хоть какого-то разнообразия. Если бы ты сказал, Дако, что мои родители единственные в своем экземпляре, я бы ответила тебе, что перевидала немало таких семей. Есть, конечно, люди, которые пытаются сделать свою жизнь насыщенной за счет ссор, склок, любовников или любовниц. Им кажется, что их жизнь полна впечатлений, но это самообман. Все равно они работают в одном и том же постылом офисе, живут на одном и том же насиженном месте, спят на одной и той же кровати, на которой видят одни и те же сны. Я не говорю о любви, Дако, — немного подумав, добавила Джен. — Я говорю о браке. Об этом бесконечно скучном процессе, смысл которого для меня загадка.
