Чтобы докричаться до пропавшей женщины, им пришлось приоткрыть окошко, в которое вихрь тут же загнал целый рой снежинок. Джен залезла на переднее сиденье с ногами и принялась выкрикивать в окошко имя Пэм. Очень скоро влажные губы замерзли так, что чуть было, не приклеились к стеклу.
— Закутайся, как следует шарфом, — посоветовал ей Дако. — Не хочется возиться с тобой, когда ты простудишься.
Джен не помнила, чтобы они переходили на «ты», но это обращение ее ничуть не коробило. Гораздо сложнее было сносить постоянную брань в свой адрес, но Джен не собиралась придираться к таким мелочам. Было кое-что куда более серьезное, чем вполне обоснованная ругань Дако: Пэм Уитон, которая, не хотела или не могла откликнуться на ее зов.
— Послушайте, Бишоп, — повернулся Дако к толстяку, устроившемуся на заднем сиденье. — Где-то под вашими ногами лежит чемоданчик. Откройте его, в нем должна быть парочка сигнальных ракет. Их когда-то вручил мне отец, в молодости служивший на флоте. До сих пор они так и не пригодились. Одну мы сохраним, но вторую, возможно, придется использовать. Правда, тогда джип придется остановить, а это не самая лучшая идея.
— Думаете, Пэм заметит ракету? — поинтересовался Бишоп, нырнув под сиденье.
— Не сомневаюсь, что заметит, — кивнул Дако. — Но сомневаюсь, что сможет дойти до джипа. Да и джип, если выключить мотор, может потом не завестись. Он не очень-то привык к холодам. Когда-то я купил его, чтобы колесить по пустыне… Но добрался только до Лайтшроубса, — мрачно добавил Дако.
— А где вы жили раньше? — спросила его Джен, пока Бишоп разыскивал в чемоданчике сигнальную ракету.
— Ты, Джен Брауни, — поправил ее Дако. — По-моему, мы уже бесконечно далеки от всех этих церемоний. Жил я, Джен, в городе, раз в десять большем, чем Лайтшроубс. У меня даже был свой бизнес. Догадываешься, чем я занимался, Джен?
— Нет, а должна? — недоуменно уставилась на него Джен.
— Я владел небольшим заводом, который изготавливал плитки из венецианского стекла, смальты и даже мозаику «бизацца».
Джен окинула его изумленным взглядом. Так вот почему он спросил ее об авантюрине — рыже-коричневом камешке с золотыми прожилками!
— Потом я все продал и переехал в Лайтшроубс. Здесь жила моя бездетная тетка, которая оставила мне этот дом в наследство. Я, конечно, мог купить что-нибудь получше, но, если честно, мне было все равно, где жить. Да и район здесь довольно уютный. Кроме «Такобризля», — насмешливо покосился Дако на Джен, — здесь всего три дома. Кстати, этот ваш Силвер, возможно, один из моих соседей.
