— Чем именно… — протянула она, не оборачиваясь.
Дора поняла, что настало время рассказать правду. Она не хотела смотреть в глаза Геннону, когда признается, что лгала ему. Ну, не совсем лгала. Просто позволяла ему сохранять свои заблуждения о ней и о Ричарде. Разговор о Боснии мог бы стать относительно безопасным началом.
— Я сопровождала гуманитарную помощь, — сказала она. — Вообще-то я была там три раза.
Джон казался потрясенным до глубины души.
— Ты вела грузовики с гуманитарной помощью по Боснии?
— Не все время. Только часть пути. Мы вели их посменно. Я не везде использую такую технику вождения, как сегодня. Просто в Лондоне другая не подходит.
Надо же! Как он взволновался, узнав, что она вела грузовик.
Но, как оказалось, Джон был поражен совсем не этим.
— И Ричард отпустил тебя? — воскликнул он в недоумении. — Он не слушает новости? Господи, Дора, разве он не представлял себе, как это опасно?
— Ричард и вправду сказал мне пару ласковых, — призналась она. Поппи очень жестко напомнила ему, что занятия ее сестры не его дело и что он с чистой совестью может предоставить эту заботу Фергусу, который их вырастил, когда родители погибли. — Как ты думаешь, Софи это понравится? — спросила Дора, протягивая Джону банку супа. Она, как могла, оттягивала момент признания.
— Софи не привереда. Она съест что угодно. И будет довольна.
Геннон уже не раз давал ей повод рассказать ему все. Так почему же она до сих пор не произнесла эти простые слова? Совсем не сложное предложение: «Вообще-то я не замужем за Ричардом. Я вообще не замужем». Почему же это так тяжело?
Внезапно ей пришло в голову, что Джону может доставить небольшое удовольствие тот факт, что она не является женой Ричарда. А возможно, он окажется настолько довольным, что поцелует ее снова. И она с радостью позволит ему сделать это. Позволит? Ее второе «я» мысленно рассмеялось над таким самообманом.
Дора занялась приготовлением супа, что не мешало ей чувствовать, как пьянит ее ощущение счастья и восторга при воспоминании о прикосновениях его губ.
Возможно, это и являлось преградой, не дающей ей сказать правду. Было бы так легко позволить унести себя далеко-далеко, потерять голову, если только Джон захочет этого. Но тут же мелькнула мысль, что человек, который смог угнать самолет и украсть ребенка, вломиться в дом своего друга и держать его жену в заложницах, не будет думать дважды, если она сама даст ему понять, что не прочь испытать новые ощущения…
